11.10.14 22:32

          Я — за жуликов и воров. Но при всём при этом сам я вовсе не жулико-вор и не напрочь асоциальный субъект. Нет, я, напротив, сторонник как раз максимально возможного блага для нашей страны. На всякий случай сообщу также, что я стал одним (вторым был мой друг) из первых, кто в 1989 году вышел в нашем городе на официальную первомайскую демонстрацию с протестным лозунгом. А в дальнейшем я волею судеб оказался в числе учредителей местного отделения "Мемориала", а также местных "Союза избирателей" и "Народного фронта".

          И тем не менее сегодня я, повторяю, выступаю за власть наших пресловутых жуликов и воров. То есть считаю эту власть (да — вполне криминальную, плутократическую, клептократическую, компрадорскую и пр.) пока что максимальным из возможных для нашей страны благом. Почему? А вот почему.

          Избавление от одного дракона вовсе не является гарантией того, что его место сразу же не займёт другой дракон. Причём, очень вероятно, ещё более страшный.

          Когда-то справедливость данной метафоры на своих шкурах, шеях и т.д. в полной мере прочувствовали жители самых разных стран.

          Например, Англии, где когда-то казнили короля, но где на его место встал Кромвель, установивший режим единоличной власти и ввергший страну в нескончаемые войны.

          А также Франции, где тоже казнили короля-деспота, но на его место сразу же встал Комитет Общественного Спасения с его наиболее эффективным средством от перхоти.

          А также Германии, где свергли кайзера, но на его место через полтора десятилетия встал Гитлер.

          А также России, где свергли царя с его прихвостнями типа Распутина, но на их место вскоре встали большевики с их красным террором.

          А также Камбоджи, где заменой не очень хорошему королю стал просто помешанный на убийствах Пол Пот.

          А также Китая, где последнего императора в конце концов сменил председатель Мао с его рекордно душегубской "Культурной революцией".

          А также Кубы, где зловредного американского марионетку Батисту сменил годный только на выспреннюю демагогию Кастро.

          А также подавляющего большинства стран Африки, освободившихся от колониального гнёта, но взамен тут же столкнувшихся с возвратом к людоедским порядкам.

          На эти мои слова я, скорее всего, получу следующее возражение: не надо, мол, путать кислое с пресным, не надо, мол, путать современную Россию со средневековой Европой или с дикарской Африкой. Ибо современная Россия — это, мол, общество с высокоразвитой, с высокотехнологичной экономикой, каковой не имела ни одна из приведённых выше для примера стран.

          А потому сегодняшние жуликовато-вороватые российские правители являются чуждым, противоестественным наростом на теле нашего в целом замечательного общества, которое только и ждёт, которое прямо-таки изнывает в ожидании, чтобы какой-нибудь отважный герой сей нелепый нарост наконец сковырнул. Тем самым освободив угнетённую Родину, в коей сразу же воцарятся максимально цивилизованные и справедливые порядки.

          Мне очень жаль, но это возражение неправильно. Во-первых, демократические преобразования — это именно общественное явление, в котором единоличному герою (или "железной когорте" героев) просто нет места. Единоличный смелый, честный, благородный, заслуживающий максимального доверия (со стороны ленивых холопов) герой — это всегда будущий новый дракон.

          Во-вторых, экономика, конечно, и в самом деле сильнейшим образом влияет на присутствие-отсутствие в обществе цивилизованных порядков — прежде всего, разумеется, демократии. Однако это влияние у экономики, увы, не совсем прямолинейное, не совсем жёсткое, то есть это влияние осуществляется через многие другие факторы. Которые иногда усиливают, а иногда, наоборот, только ослабляют цивилизованность и демократичность тех или иных высоко- или низкотехнологичных обществ.

          К примеру, технологии древних Греции, Рима и Финикии не идут ни в какое сравнение с теми технологиями, что широчайшим образом используют современные Россия и Китай. Но в Древнем Риме более трёх веков существовала незыблемая демократия (потом она существовала тоже достаточно долго, но была уже "зыблемой"), в Древней Греции демократия много раз возникала (и увы, исчезала), а вот в Китае, бо́льшую часть своей истории являвшемся мировым лидером по части технологий, демократии не наблюдалось вообще никогда. В России же демократия существовала, если не считать древних Новгорода и Пскова, всего лишь пару раз от полугода до пары лет (в 1917 году и с 1991 года по 1993 год).

          Вообще-то, я являюсь не только сторонником власти нынешних российских жуликов и воров, но также ещё и адептом так называемого "исторического материализма", на знамени которого начертано, что обществом и его частями, людьми, всегда и всюду движет выгода. Кое-кто из исследователей общества понимает данное стремление людей к выгоде как погоню исключительно за всё более и более полным объёмом материальных и духовных благ. В целом такое представление правильно. Но в частности — не совсем.

          Конечно, стремление к разного рода материальным и духовным благам — это главный фактор, это мотор развития. Но наряду с развитием и с его мотором известен ещё и другой очень важный для существования фактор. И стремление к нему (или уступание ему) до какого-то момента тоже чрезвычайно выгодно. Этот ещё один важнейший аспект выгоды — экономия усилий, возможно меньшее приложение энергии: как физической, так и умственной.

          Экономия усилий выражается, например, в том, что люди с огромным трудом меняют свои языки, редко внедряют в свой обиход новые слова и обороты, предпочитая употреблять давно знакомые, хорошо выученные знакосочетания или правила — пусть даже данные знакосочетания (типа иероглифов) трудны для запоминания, написания или произношения, а правила жутко запутаны. И это при всём при том что у людей уже давно имеются все возможности освоить более совершенные языки типа эсперанто. Именно по данной причине всякий язык существует лишь до тех пор, покуда живы его консервативные носители.

          Всё то же самое касается внедрения и любых других новшеств — даже чрезвычайно полезных. Например, один их основателей гигиены Игнац Фюлеп Земмельвейс два десятилетия почти без успеха как публично, так и приватно стыдил, ругал, умолял современных ему медицинских светил (и в итоге, увы, кончил дни в сумасшедшем доме), чтобы врачи перед принятием родов у своих пациенток всего лишь начали ополаскивать руки хлорной водой.

          Однако светила тогдашней медицины стойко и организованно игнорировали Земмельвейса при всём при том что в тогдашних подведомственных им клиниках вовсю свирепствовала так называемая "родильная горячка", уносившая жизни сотен тысяч женщин, и победа над родильной горячкой была основной проблемой тогдашнего акушерства.

          Также общеизвестно, что из всех своих чувств мы, люди, в наибольшей степени ценим зрение, и его потеря приводит кое-кого из нас даже к самоубийству. Так вот иногда слепые от рождения взрослые люди, привыкшие всегда ходить с палочкой, благодаря успехам медицины получали от врачей зрение. И известны случаи, когда некоторые из этих бывших слепцов, сделав несколько попыток научиться пользоваться здоровыми теперь глазами, в конце концов бросали сие занятие, закрывали непривычно зрячие глаза и возвращались к привычной слепой жизни с палочкой.

          Таким образом, стремление к выгоде никак нельзя сводить к погоне за одними лишь материальными или духовными благами: ничуть не менее важным фактором выгоды является экономия усилий, то есть, в частности, неуклонное следование привычкам.

          Конечно, в целом привычки не являются чем-то совсем уж железобетонным. То есть под давлением обучения, покреплённого соответствующими стимулами, они могут меняться. Вопрос лишь в правильности, то есть в последовательности и в длительности упомянутого обучения. Что, в частности, тесно связано с мощностью, с силой вышеупомянутых стимулов.

          Например, известны случаи, когда горькие пьяницы или записные дебоширы по уши влюблялись в правильных девушек и под их благотворным влиянием полностью исправлялись.

          Известен также случай, когда в 1945 году под давлением экспедиционного корпуса американских интервентов и оккупантов народ поставленной на колени послевоенной Японии был в значительной мере отучен от самурайско-императорских, то есть вассально-сюзеренных или, иными словами, тоталитарных политических привычек и приучен к парламентской демократии.

          Однако даже такие целенаправленные переучивания происходят далеко не сразу — особенно, понятно, если вопрос касается переучивания целого общества. Та же послевоенная Япония избавлялась, отряхивалась от остатков своего благородного бусидо более десяти лет.

          Ещё раз: избавление от одних привычек (например, привычек к барству-холопству) и обретение других привычек (например, привычки совместно распоряжаться социальными устроениями и подчиняться воле активного большинства населения) есть процесс, безусловно, очень нескорый.

          А до обретения устойчивых новых привычек, новых стереотипов поведения попытки действовать так, как будто эти привычки уже появились в должном объёме, частенько грозят серьёзными опасностями. Например, попытки подраться с мастером бокса, пройтись по канату над пропастью, поуправлять спортивным автомобилем, самолётом, атомной станцией и т.д. до обретения соответствующих боевых, балансировочных, гоночных, лётчицких и пр. навыков грозят как минимум серьёзными травмами.

          Равным образом повышенная активность народа, не обретшего ещё устойчивых демократических, то есть мирных и терпеливых навыков решать общественные проблемы, приводит чаще всего, как известно, просто к бунту — "бессмысленному и беспощадному". Который, понятно, только отбрасывает общество далеко назад, поближе к дикости.

          Именно перспектива глубокого погружения для России в стихию бунта, очень пока обычного для нас, вполне ещё диковатых россиян, и заставляет меня высоко ценить тех не шибко честных, откровенно жуликоватых субъектов, которые сегодня худо-бедно умудряются предохранять Россию от весьма, увы, вероятных массовых кровопролитий.


Диалектик

          11.10.14 23:18

          Это всё знакомые рассуждения в духе черносотенного "философа" Ивана Ильина.

          Если мы будем оттягивать передачу власти народу под предлогом того, что он, мол, ещё "не дозрел", то он до этой власти никогда и не дозреет. Народ должен учиться демократии как плаванию — исключительно на ПРАКТИКЕ. И плевать, что народ может сделать неправильный выбор — например, выбрать деспота. Пусть учится на собственных ошибках.


Материалист

          12.10.14 01:43

          Уважаемый Диалектик, огромное спасибо Вам за столь быструю реакцию на моё сообщение.

          Насколько я понимаю, Ваши слова

          "Народ должен учиться демократии как плаванию — исключительно на ПРАКТИКЕ"

являются парафразом хорошо известной сегодня максимы "Чтобы научить человека плавать, его нужно бросить в воду". Однако я должен сообщить Вам, что этот популярный сегодня в рамках разговоров про демократию аргумент на самом деле есть величайшая, напрочь оторванная от реальности глупость.

          Недавно мою дочку как раз начали водить в бассейн — чтобы она научилась плавать. Так вот ни один из тамошних специалистов по обучению плаванию даже близко не практикует методу, выраженную в вышеуказанном популярном изречении. То есть никто из настоящих специалистов по плаванию не бросает не подготовленных, не обученных детей прямо в глубокую воду.

          Ибо все специалисты прекрасно знают: от такого образа действия будут трупы. Поэтому детей учат плаванию, как и положено, постепенно: сначала на суше, на тренажёрах, потом на мелководье — и только через месяц-полтора ребёнку разрешают позависать на глубоководье, когда рядом с ним стоит неусыпно страхующий инструктор.

          Но в целом сие хорошо, что Вы, уважаемый Диалектик, завели речь об обучении демократии. Обучение, то есть постепенное подключение к делу через привыкание к правильным, к эффективным действиям во всё более и более приближающихся к реальности моделях — это очень хорошее дело.

          Однако проблема в том, что россияне почти поголовно — безнадёжные холопы, не видящие в демократии ничего положительного, привлекательного, плодотворного, способного решить их проблемы. Современные наши жулики и воры то ли по доброте душевной, то ли по недосмотру высочайше постановили, что жители многоквартирных домов, в коих сегодня обитает не менее 80% россиян, должны управлять своими наиболее животрепещущими, напрямую волнующими всех делами при помощи ТСЖ (товариществ собственников жилья), то есть при помощи низовой самоорганизации, при помощи общих собраний и выборных процедур.

          Увы, но в нашей реальности не наблюдается почти никакой низовой самоорганизации: холопы в своих лучших традициях игнорируют все собрания ТСЖ, а если последние всё же организуются, то сразу же превращаются в арену для всеобщего собачения. Похоже, такими темпами ТСЖ будут обучать нас, россиян, демократии не десятилетиями, а веками.

          А Ваши, уважаемый Диалектик, слова

          "И плевать, что народ может сделать неправильный выбор — например, выбрать деспота. Пусть учится на собственных ошибках."

свидетельствуют, мягко выражаясь, о Ваших негуманизме и недальновидности. Вы, как я вижу, сторонник или последователь великой пассионарии Долорес Ибаррури, не раз озвучивавшей вполне людоедскую формулу

          "Лучше умереть стоя, чем жить на коленях".

          Я же, к счастью, обладаю более разумными мозгами. Я, слава труду, понимаю, что если простой и понятный каждому холопу выбор (а холопы делают, как правило, именно самые простые и опасные для жизни выборы) приведёт к переходу холопов в лучший мир, то учиться делать более правильные выборы окажется просто некому.