Каким должно быть публичное соревнование?

В главном игровом зале спорткомплекса был уложен на маты большой сборный соревновательный помост; на нём нехилые атлеты технично поднимали новенькую "олимпийскую" штангу; в жюри сидели сразу двое судей международной квалификации; секретарь соревнований умело руководил порядком выхода атлетов на помост; специальная бригада деятельно готовила награды: сверяясь с протоколом, оперативно печатала почётные грамоты и раскладывала по подносам сверкающие медали для призёров каждой из весовых категорий; судьи на помосте добросовестно нажимали на кнопки своей аппаратуры, и от этого загорались красные и белые световые сигналы, информировавшие публику об оценке подъёма штанги.

Вот только самой публики в зале, увы, почти и не было. На голых трибунах сидело, включая меня, всего лишь около десяти человек, одну половину которых составляли временно свободные от дел работники спорткомплекса "Батыр", а другую — атлеты не начавшего ещё выступать потока.

Рядом со мной на трибуну присел старший тренер "Батыра" Николай Алексеевич Колесников, олимпийский чемпион Монреаля.

— Слушай, — сказал он мне, — через год у меня юбилей, пятьдесят лет стукнет. Думаю по такому случаю провести специальный турнир. Ориентировочное название — "Звёзды Татарстана". Может, у тебя есть какие-нибудь идеи насчёт его проведения? Не хочется, знаешь ли, чтобы на нём повторилась сегодняшняя картина...

Да, картина большинства сегодняшних соревнований по тяжёлой атлетике — это действительно сплошное расстройство для нас, для её немногочисленных любителей. Кстати, как мне кажется, именно сама наша немногочисленность (а вовсе не какие-то там допинговые скандалы) и является главной причиной того, что всё чаще и чаще поступают предложения об исключении тяжёлой атлетики из программы Олимпийских игр.

Так что же нужно сделать, дабы хоть немного выправить положение с популярностью тяжёлой атлетики? Для ответа на данный вопрос придётся разобраться с теми факторами, что обеспечивают популярность, привлекательность. Этот мой разбор, равно как и большинство остальных материалов сайта, будет напоминанием читателю о давно и хорошо известных каждому человеку вещах — которые мы, люди, обычно напрочь игнорируем просто в силу глубоко въевшихся в нас привычек.

2. Что является привлекательным?

С одной стороны, только то, что хорошо нам, людям, понятно. Например, мы любим шахматы лишь в том случае, если сами умеем в них играть, если понимаем, что происходит на доске. Для человека же не знакомого с шахматами и ничего не понимающего в них шахматы чрезвычайно скучны.

А чем обеспечивается понятность? Как показывает практика, только привычностью. Нам, людям, часто бывают совершенно непонятны многие строго логичные вещи — лишь в силу того, что они нам непривычны и чужды (например, для многих людей непонятной является непривычная для них строго логичная информация об отсутствии бога), и, напротив, чрезвычайно понятна всякая привычная чепуха — типа почти всеобщей веры в того же бога, в гороскопы, в экстрасенсорику и т.д. Люди просто долгое время постоянно слышали об этой галиматье — вот и привыкли к ней, запомнили её.

А чем обеспечивается привыкание, запоминание? В основном временем восприятия информации: если она велика по объёму и бессистемна, то для её запоминания требуется много времени, а если объём информации мал, то её, соответственно, обычно удаётся запомнить достаточно быстро, буквально за секунды.

Но, с другой стороны, нас, людей, привлекает и непонятное, неизвестное. Смотреть сто раз подряд запись одной и той же давно уже выученной шахматной партии нам, людям, будет неинтересно — нам будет интересно смотреть только на новую партию, на её непредсказуемые, незнакомые, непонятные поначалу ходы.

Данный принцип — "непривычная мелочь в привычной среде" (или, что менее точно, "непривычная комбинация из привычных элементов" либо "непривычное действие по привычным правилам") — как раз и является наиболее общим ответом на вопрос о том, что вызывает интерес, любопытство, ориентировочно-исследовательский инстинкт. Однако тут необходимо сделать два важных добавления, напоминания.

Первое напоминание: нам, людям, рано или поздно наскучивает смотреть на какое-либо даже само по себе чрезвычайно увлекательное зрелище — ведь мы не железные, мы устаём.

Именно поэтому, в частности, известный советский фокусник Арутюн Акопян, будучи весьма квалифицированным специалистом по привлечению и удержанию внимания публики, рекомендовал всегда заканчивать выступление в те моменты, когда у большинства зрителей имеется ещё интерес к артисту. Соответственно, и тяжелоатлетические соревнования ни в коем случае не должны идти дольше полутора-двух часов.

Второе напоминание: как существа, настроенные жить среди людей, мы больше, полнее сопереживаем тому, что выглядит максимально по-человечески (ведь мы это лучше понимаем, это для нас максимально привычно).

В частности, поскольку художественная литература всегда является человековедением, то даже действующие в художественных произведениях типа сказок и басен животные или фантастические существа фактически всегда бывают просто "переодетыми" людьми.

Ну а наибольшим успехом у читателей пользуются, конечно, такие художественные произведения, в которых герои ни в кого постороннего не "переодеты", в которых они просто люди.

Соответственно, тем, на кого нацелено наше внимание, мы максимально сопереживаем в том случае, когда можем видеть их чисто человеческую мимику, их жесты, их позы, напряжение их мышц.

А это значит, что неподготовленный зритель вряд ли будет по максимуму сопереживать атлету, с головы до ног закованному в какую-либо экипировку "как космонавт" (выражение Юрия Устинова, известного в пауэрлифтерском Инете как Bizon).

То есть для максимального облегчения зрительского восприятия атлет должен быть максимально раздет — как это принято у профессиональных боксёров и у бойцов без правил.

Для ясности повторю вкратце все эти простые истины ещё раз:

1. Наиболее привлекательны для людей малые порции нового, непонятного, непривычного в комбинациях из знакомых, понятных, привычных, хорошо запомненных элементов (а легче всего запоминается малая по объёму информация).

2. Даже самое увлекательное зрелище не должно быть слишком долгим, поскольку мы, люди, устаём сохранять своё внимание напряжённым.

3. Изо всех событий для нас, для людей, наиболее интересны события с людьми же (а не с их эрзацами, не с грубыми копиями).

Какие же из всего этого можно вывести рекомендации по проведению соревнований?

3. Как добиться понимания?

Итак, публика должна понимать то, что происходит перед её глазами.

Данного понимания можно добиться в первую очередь за счёт внятных разъясняющих комментариев всего того, что происходит на соревнованиях. На большинстве же современных тяжелоатлетических соревнований никто ничего объяснять публике, увы, даже не думает — в зале обычно слышны лишь однообразные "Установить на штангу... Вес установлен... К нему вызывается... Вес засчитан... Установить на штангу..." и т.д., произносимые голосом секретаря соревнований.

Эти бесконечно повторяющиеся заунывные звуки быстро усыпляют зрителей, коим так и остаются непонятными интрига соревнований, цели атлетов, действия тренеров, выводы судей и т.п.

К сожалению, талантливых комментаторов соревнований не так уж много, да и объём той информации, которая необходима для понимания всего, что происходит на современных соревнованиях, почти всегда бывает слишком велик.

А это значит, что понимания публики, облегчения её восприятия интриги соревнований следует добиваться в первую очередь путём резкого сокращения объёма поступающей с соревнований информации — в частности, следует радикально сократить число участников, до оптимального значения снизить темп проведения соревнований, а заодно уж и уменьшить число упражнений (за счёт исключения, понятно, из программы соревнований одного из двух нынешних движений — например, рывка).

До какой же величины следует снизить число участников? В идеале — до двух (хотя допустимо и число участников соревнований в районе трёх-четырёх).

Темп публичного соревнования ни в коем случае не должен быть ураганным, головокружительным — во-первых, атлетам нужно как следует (не меньше четырёх-пяти минут) отдыхать между попытками справиться со снарядом, а во-вторых, у того, кто будет комментировать соревнования, появится возможность полнее рассказать публике об атлетах, о правилах соревнований, о сложившейся ситуации, о своих оценках происходящего и т.д.

(Дабы возможность посоперничать у атлетов была полноценной, общее число подходов, общее число попыток поднять заказанные веса для каждого атлета можно увеличить, например, до десяти-пятнадцати.

Кстати, на некоторых неофициальных соревнованиях штангистов замечательно зарекомендовала себя система выступлений, аналогичная системе выступлений прыгунов в высоту: к каждому весу атлет имеет право подойти трижды, и если поднимает его, то может продолжать соревнования — а вес снаряда после его подъёма, естественно, возрастает).

Конечно, неспешный, неураганный темп проведения соревнований должен будет поначалу очень не понравиться телевизионщикам, самым оперативным и популярным в последнее время распространителям спортивной информации. Телевизионщики уже успели привыкнуть к тому, что тяжелоатлеты полностью под них подлаживаются: например, сегодня тяжелоатлеты до предела уменьшили промежутки между подходами участников соревнований — дабы соревнования приобрели более высокий темп, дабы перед глазами зрителей постоянно бурлила некая деятельность.

Но приводит ли данное убыстрение деятельности на помосте к повышению интереса у зрителей (а значит, и у самих телевизионщиков, которые именно на зрителей и ориентируются)? Разумеется, не приводит.

Малопонятная бурная деятельность может заинтересовать человека только на несколько секунд. И если в течение этих нескольких секунд человек не находит в бурной деятельности ещё что-то привлекающее его внимание, то сие внимание неизбежно рассеивается, и человек начинает испытывать скуку.

То есть высокий темп сам по себе почти совсем не прибавляет соревнованиям привлекательности в глазах зрителей — непонятное бурление всё равно быстро приедается.

С другой же стороны, если какое-либо событие, даже из числа самых неспешных, вызывает у масс людей пристальный интерес, то телевизионщики без всяких капризов слетаются на него как мухи на мёд и тратят на его съёмки столько времени, сколько требуется для удовлетворения интереса публики.

Что же именно способно привлекать внимание зрителя при нелихорадочном темпе проведения соревнования? Только нетерпеливое ожидание следующего выступления атлета.

Понятно, что это должно быть не безликое выступление безликого атлета, а ответный удар одного хорошо знакомого зрителям персонажа другому столь же хорошо знакомому публике персонажу (о том, какими средствами можно добиться того, чтобы атлеты стали хорошо знакомыми публике, привычными для неё, я уже написал выше и ещё напишу ниже).

Вообще же, лучше всего — лучше любых комментариев, лучше любых словесных живописаний — нам, людям, облегчает понимание наш личный опыт. Так что для достижения максимального понимания зрителями всего происходящего на помосте их, зрителей, следовало бы самих включить в борьбу атлетов.

Понятно, что сделать это напрямую и в максимальном объёме совершенно невозможно — по чисто техническим причинам.

Однако частично данная задача вполне решаема: например, публику можно и даже нужно зазвать, выманить на помост перед самым началом соревнований, дабы одни зрители попробовали поднимать штангу и заодно проверили неподдельность всего оборудования, а другие зрители посмотрели с трибун на их успехи и воочию (восприятие воочию убеждает, конечно, заметно слабее, чем восприятие непосредственно на ощупь, но всё же куда убедительнее, нежели восприятие на слух информации от комментатора) удостоверились в нелёгкости снаряда.

4. Приятные неожиданности для зрителей

Как отмечалось, нас, людей, привлекает малые порции непонятного, непривычного, неизвестного, неожиданного в привычном, в хорошо известном по большому счёту ходе действий. Какие же неожиданности не испортят соревнование, позволят ему идти своим прежним, привычным для зрителей ходом?

Прежде всего, конечно, сам по себе выигрыш того или иного спортсмена. Предсказать чей-либо выигрыш со стопроцентной точностью никогда нельзя — ибо даже с абсолютно сильнейшим спортсменом может произойти какая-нибудь неприятность типа травмы, умопомешательства, попадания метеорита и т.п.

Не повлияет разрушающе на ход соревнований, но заинтересует публику и такое неожиданное событие, как, например, появление какого-нибудь нового, незапланированного участника соревнований.

Откуда этот участник может появиться? Естественно, из самой же публики. Той публики, которую, как я написал чуть выше, очень желательно перед соревнованиями выманить на помост — дабы её представители убедились в неподъёмности снаряда.

И тому представителю публики, что продемонстрирует в подъёме штанги наилучшие результаты, можно предложить поучаствовать в соревновании, составить конкуренцию анонсированным атлетам. Конечно, вполне может оказаться, что в публике не найдётся вообще ни одного желающего потягать штангу и, тем более, составить конкуренцию анонсированным участникам.

С учётом как этого поворота событий, так и того, что "выходцы" из публики должны быть управляемыми, организаторам следует позаботиться о заблаговременном размещении среди публики своих людей, которые в случае необходимости должны профессионально сыграть роли простых зрителей, "заинтересовавшихся" проверкой неподдельности снаряда и перспективой личного участия в соревнованиях.

Не нарушит порядка соревнований также такая приятная неожиданность для зрителей, как умеренный и чётко локализованный скандал.

Вообще, скандалы могут приносить спорту огромную пользу. Благодаря чему сегодня чемпионы мира по шахматам получают миллионные гонорары? Только благодаря ярким скандалам непредсказуемого Бобби Фишера. До той же поры, как Фишер принялся чудить — ещё в ранге претендента в чемпионы мира, — шахматы были тусклым, малоинтересным для широкой публики видом спорта.

А по какой причине высоки сегодня рейтинг тенниса и заработки ведущих теннисистов? По причине систематических скандалов, учинявшихся в конце семидесятых — начале восьмидесятых годов прошлого века шведом Бьорном Боргом и американцем Джоном Макинроем.

Между прочим, канадские социологи установили, что очень многие болельщики ходят на хоккей прежде всего за тем, чтобы стать свидетелями драк между игроками. Казалось бы, этим любителям драк лучше было бы сходить на бокс или на бои без правил и вдоволь насмотреться там на сплошной и высокопрофессиональный мордобой — но в том-то всё и дело, что в боксе и панкратионе мордобой ожидаем, входит в обязательную программу, а в хоккее это приятный сюрприз, нежданный подарок судьбы.

(Конечно, тут можно встать в позу ревнителя чистоты "боления" и пофыркать в адрес безмозглых фанатов, которым интересен не сам вид спорта, а именно скандалы в нём — но проблема в том, что у тяжёлой атлетики, пауэрлифтинга и т.д. сегодня просто нет возможности особо капризничать с выбором болельщиков, поскольку последние уже практически исчезли.

Кроме того, существует далеко не нулевая вероятность, что какая-то часть любителей скандалов в спорте в конце концов узнает и полюбит сам спорт.)

Итак, во время тяжелоатлетических соревнований весьма желательны умеренные (то есть не уничтожающие соревнования) скандалы. Для того чтобы эти скандалы были действительно умеренными, неразрастающимися и развлекающими публику, они должны быть максимально контролируемы организаторами соревнований, а точнее, они должны быть вообще полностью спланированы и поставлены организаторами.

Это дело можно даже в какой-то мере и не скрывать от публики, а специально и открыто регламентировать: например, перед решающими попытками спортсмена со своими комментариями и предсказаниями (пусть даже на уровне ругани — цензурной, разумеется) обязаны будут по правилам проведения соревнований выступать тренеры или иные представители как самого этого спортсмена, так и его соперников (а также, желательно, и сами соперники — для широкой публики они станут более интересны, если как нормальные люди начнут "выпускать" своё соперничество за пределы спортивного поединка и давать словесный выход эмоциям) — причём все данные выступления (пусть и ругательные) должны быть внятными и хотя бы минимально обоснованными.

С такими же комментариями прошлых подходов к весам и предсказаниями исхода предстоящих подъёмов можно дать выступить и зрителям, пусть даже и не подставным.

Кроме всего прочего, подобные эмоциональные комментарии непосредственных участников событий могут заполнить длинные паузы между подходами. Аналогичным образом, данные паузы можно заполнять и экспресс-голосованиями публики по вопросам величины силы или совершенства техники участников, общего исхода поединка или успеха чьего-либо решающего подхода и т.д.

Помимо того, что скандалы сами по себе привлекают внимание зрителей, некоторые виды скандалов ещё и позволяют ненавязчиво проинформировать публику о разных важных для понимания хода соревнований вещах: например, в процессе перебранки можно сообщить о сильных и слабых сторонах того или иного атлета ("Да он вообще дохлец, из подседа встать не может" или "Обратите внимание: он совсем коряга: с кривыми руками стартует, подрыва никакого нет, в подседе постоянно засиживается, потому что в темп никогда не попадает, только от груди толкать и умеет" или "Да ты без своего метана просто ноль" и т.п.).

Как можно заметить, в разных видах спорта примерно одинаково привлекающие внимание публики скандалы заметно различаются по уровню накала: в шахматах скандалы носят характер спокойных и вполне пристойных по форме заявлений, содержащих те или иные капризные требования звезды (причём делаются эти заявления только между поединками), в теннисе скандалы выглядят как затяжные споры спортсмена с судьёй, как швыряние ракеток, как нецензурная брань и прочее хулиганство уже непосредственно на корте, во время поединка; в хоккее же скандалы — это вообще мордобой на льду (парный или массовый).

Разумеется, встречаются и иные виды скандалов: профессиональные боксёры затевают лёгкий мордобой на предпоединочных пресс-конференциях, рестлеры делают капризные заявления прямо во время поединков и т.д. Организаторам желательно всё это учитывать при выборе уровня и масштаба скандалов.

Кроме того, организаторам желательно принять во внимание следующий факт: люди на трибунах готовы в определённой мере сопереживать не только атлету на помосте, но также и другим людям на трибунах.

Соответственно, организаторам следует посадить на трибуны несколько хорошо разбирающихся в тяжёлой атлетике клакёров, которые должны, во-первых, помогать ведущему, а во-вторых, направлять и обучать публику своими аплодисментами, свистом и выкриками.

Понятно, что обязанности клакёра вполне могут совмещаться с обязанностями подставного зрителя, роль коего состоит в выманивании личным примером настоящих зрителей на проверку штанги перед началом соревнований.

5. Примерная схема проведения публичных соревнований

Соревнования должны быть, конечно же, заблаговременно подготовлены: например, нужно заранее твёрдо договориться об участии с парой-тройкой сильных атлетов. И договорённость эту следует подкрепить, с одной стороны, достаточно высокими гонорарами атлетам за выступление, а с другой стороны — юридически грамотно оформленными обязательствами атлетов выступить в указанное время в указанном месте (в случае же невыполнения этих обязательств атлеты должны нести серьёзную материальную ответственность).

Можно также застраховать соревнования — если найдётся какая-либо надёжная структура, готовая это сделать.

Совершенно необходимо дать широкую и назойливую рекламу соревнованиям — с продуманным и интригующим их названием-описанием наподобие "Черноморский Костолом против Вологодского Дьявола: кто кого?" (атлетам желательно сразу присваивать агрессивные псевдонимы с применением слов, в той или иной мере отражающих мощь или симпатии публики типа "машина", "подъёмный кран", "трактор", "Т-34", "медведь", "атомный взрыв" "АЭС", "бизон", "носорог", "слон", "бивень", "верзила", "детинушка", "мордоворот", "сам гружу, сам вожу", "руки как ноги", "Мистер Сила" (толчок, подъём, подрыв), "Новый Варданян" (Андерсон, Власов, Сулейманоглу), "Пересвет", "Челубей", "Ослябя", "красавчик", "малыш", "Малюта", "Малютка Джон", "Илья Муромец", "Чингисхан", "Мамай", "Ибн Сила" и т.д., поскольку наиболее широко в России распространены слишком уж прозаические имена типа Вася Пупкин или Вова Иванов).

Безликие же и заезженные названия соревнований типа "Звёзды Тамбовщины", "Кубок Урюпинска", "Два богатыря" и т.п. для рекламы не очень подходят.

В рекламе следует вкратце проинформировать публику о сути соревнований и о достижениях соперников: "Черноморский Костолом, мастер толчка штанги двумя руками, обещает одолеть в этом упражнении чемпиона России Вологодского Дьявола" (именно обещает, причём твёрдо и однозначно; всякая же осторожность, шарикообразность в выражениях а-ля "то ли дождик, то ли снег, то ли одолею, то ли нет" тут категорически противопоказана).

А если дело в рекламировании дойдёт до демонстрации видеороликов, то заявления соперников должны приобретать ещё более категоричный характер с использованием выражений типа "раздавлю", "разотру", "разорву" и т.п. Кроме того, в рекламе нужно сообщить публике, что вход на соревнования платный и что плата эта далеко не символическая.

На билетах, бланки коих можно сделать достаточно большими, желательно напечатать такую предварительную информацию о соревновании, которая поможет зрителям лучше подготовиться к его восприятию.

То есть на билетах желательно напечатать не только их цену, время начала соревнований и номера мест, но также и краткие биографии Черноморского Костолома и Вологодского Дьявола, начальные сведения о сути их поединка, о том, на что зрителям во время соревнований стоит особо обращать внимание и т.д.

В целях наведения нужного организаторам порядка, в целях противодействия дезорганизующим выступлениям отдельных зрителей в день соревнований в зале должна работать подготовленная, хорошо проинструктированная охрана.

При открытии-закрытии-проведении соревнований недопустимы никакие песни-пляски-хороводы (негативное отношение к ним публики прекрасно можно увидеть у нас в Казани на Мемориалах Курынова — как только в зале появляются очередные костюмированные певцы-плясуны, зрители начинают зевать или покидать трибуны).

Для развлечения публики, пришедшей на соревнование по силе, куда больше подойдут культуристы, разгибатели подков и прочие силачи.

На открытии соревнований комментатору-ведущему нужно сразу предупредить публику, что соревнования пойдут именно так, как планируют организаторы, а не так, как пожелают отдельные её крикливые представители, что буянов на трибунах охрана отловит и изгонит с соревнований без компенсации за билет.

Также нужно предупредить зрителей, что выступлению атлетов будут предшествовать, во-первых, представление тех, кто обслуживает соревнования (судей, комментатора, врача), во-вторых, краткое разъяснение правил соревнования, а в-третьих, проверка желающими соревновательного оборудования — дабы все в зале убедились, что "у нас здесь не цирк".

На самом-то деле соревнования, конечно, как раз и должны представлять собой настоящий цирк — но только жульничающий не с весом снарядов (путём использования вместо железа папье-маше или пенопласта), а с поведением самих атлетов, связанных обязательствами перед организаторами.

Но это небольшое жульничество вполне простительно, поскольку имеет своей целью одно лишь усиление драматизма действия, повышение зрелищности, увлекательности соревнований.

Итак, после представления обслуживающего персонала идёт краткое оглашение правил соревнования.

Тут стоит сразу отмежеваться от обычных сегодня состязаний по классическому двоеборью, разъяснив, что сильнейшим атлетом должен считаться тот, кто однократно поднял на выпрямленные кверху руки снаряд наибольшего веса, а вовсе не тот, кто набрал некую сумму поднятых различными способами весов.

Затем предварительные разъяснения могут быть продолжены в двух вариантах.

Первый вариант — это ориентация зрителей на абсолютную силу атлетов, без принятия во внимание весов их тел. Данный вариант особенно подходит для поединков супертяжей (на соревнованиях которых сегодня, как известно, не принято учитывать разницу в собственных весах атлетов), — но такие поединки организовать можно далеко не всегда: ведь супертяжей совсем немного, основное число штангистов имеет вес существенно меньше ста пяти килограммов.

Поэтому наши Черноморский Костолом и Вологодский Дьявол не супертяжеловесы и если вес у них различен, то их поединку желательно заранее дать подзаголовок типа "Сильнейшие Мышцы" (что означает следующее: атлеты будут соревноваться в "абсолютке", сравнивая по определённой формуле [Синклера, Уилкса, Стародубцева, "Райдэн" или какой-либо ещё — здесь всё зависит от произвола организаторов] силовое качество своих мышц).

Тогда всё это дело комментатору тоже придётся популярно донести до зрителей — что и будет вторым вариантом продолжения предварительных разъяснений.

Затем комментатор вызывает на помост желающих поподнимать штангу и одновременно убедиться, что она и все её диски — настоящие, железные, а не картонные.

То, что поначалу из публики никто выйти не захочет, не должно застать организаторов врасплох.

Соответственно, для затравки из рядов зрителей нужно будет выйти двум-трём заранее подготовленным атлетам. Они должны изобразить на помосте увлечённое ознакомление с инвентарём, а также продемонстрировать в разной степени техничное обращение со штангой всё возрастающего веса.

Когда же на помост потянутся настоящие зрители, ассистенты на помосте, в обязанность которых входит подготовка снаряда к подъёму, должны сразу начать внимательно следить за правильностью сборки снаряда, врач соревнований должен подойти к помосту и приготовиться к оказанию помощи, охрана должна возвращать на трибуны недостаточно трезвых проверяльщиков.

Одним из условий проверки соревновательного оборудования можно поставить неуменьшение веса собранной штанги — тогда вся проверка зрителями вряд ли займёт более десяти-пятнадцати минут.

По итогам проверки организаторы могут выбрать сильнейшего из зрителей и предложить ему поучаствовать в соревновании за определённый гонорар — конечно, если данный зритель настоящий (ведь подставные зрители уже и без того оплачены). Если зритель согласится, то ему объяснят его обязанности и права и пригласят на разминку за кулисы.

На соревнованиях тяжелоатлетов, как известно, подъёмы штанги предваряются заказом весов. Эти веса на привычных нам любительских соревнованиях атлеты заказывают, исходя из индивидуальных интересов.

На описываемых же соревнованиях в целях повышения их привлекательности, в целях усиления их драматизма веса должны заказываться большей частью одного уровня, то есть тут не должно быть такого, что один атлет закончил соревнования, а другой навесил на снаряд ещё десять-пятнадцать килограммов, как Варданян или Сулейманоглу, и вышел его поднимать.

Также не должно быть на описываемых соревнованиях и нулевых оценок. Они недопустимы с двух позиций.

Первая: при двоих участниках "баранка" одного сразу ликвидирует сами соревнования, в чём публика окажется сильно разочарована — а последнее крайне нежелательно.

Вторая позиция: на описываемых соревнованиях атлеты будут почти не ограничены в количестве попыток (за десять-пятнадцать подходов к околопредельному весу можно вообще полностью выдохнуться), и им поэтому следует начинать своё выступление с совершенно ещё разминочных, безобидных весов, с 80-85% от предела.

Итак, в первой половине попыток атлетам нужно идти вровень друг с другом, то есть сильнейший атлет должен подлаживаться под слабейшего, играть с ним в "поддавки".

Только в этом случае у публики будет сформировано должное уважение к происходящему, только в этом случае выигрыш сильнейшего атлета, пусть даже и с большим преимуществом, будет восприниматься как спортивный подвиг, а не как избиение слабейшего.

Ещё раз: первая часть соревнований должна убедить публику, что подъём больших весов — дело очень серьёзное, что поднимать значительные веса тяжело всем, в том числе и будущему победителю (для чего, кстати, можно даже симулировать получение лёгких травм или обмороков от "придушения штангой").

Именно во время этой первой половины попыток представители соперничающих сторон и должны выступать перед публикой наиболее усердно со своими ироничными или ругательными комментариями и прогнозами.

Лишь во второй половине попыток атлеты должны начать проявлять свою истинную силу, то бишь только тут должна наступать честная борьба (впрочем, если соревнования серийные, с матчами-реваншами, то цирк придётся не прекращать до самого конца серии).

Какой надлежит быть церемонии награждения победителя? Этого я, увы, точно не знаю — её нужно выбрать самим организаторам. Подойдёт, наверное, и пьедестал почёта, и награждение кубками или лентами через плечо, вручение банковских чеков или конвертов с деньгами.

Главное, как отмечалось — это чтобы перед закрытием соревнований не начались песни-пляски-хороводы.

Завершать же соревнования, понятно, должны интервью с побеждёнными и с победителем. Задача этих интервью — сообщить публике что-нибудь, с одной стороны, спортивное (то есть, например, выразить уважение к сопернику, удивление его силой и т.д.), а другой стороны, что-нибудь скандальное (то есть, например, сказать, что соперник всё равно слабоват, перспектив у него нет и пр.)

6. Послесловие

Я прекрасно представляю себе, насколько крамольные — с точки зрения нынешнего любительского спорта — вещи предлагаю в этом тексте.

Ряд обсуждений, прошедших на одном из наиболее популярных форумов силовой направленности в Рунете, показал, что современные атлеты, воспитанные на любительских, на олимпийских принципах, в большинстве своём проявляют весьма значительную агрессию по отношению к тем, кто уже сегодня начал устраивать для публики силовые шоу, "цирк".

Атлеты-любители привыкли в своей среде к искренности и к честности, а потому совершенно нетерпимо относятся к рассчитанным на профанов (из каковых в основном и состоит зрительская масса) и оттого, увы, не всегда обоснованным, не всегда правдивым заявлениям шоуменов типа Дикуля, Турчинского-Динамита, Курицына-Невского и др. (нетерпимость любителей доходит иной раз даже до обещаний набить кое-кому из шоуменов морду).

Однако оправдана ли эта позиция любителей?

На мой взгляд, нет. Любителям надо понять, что шоумены нисколько не вторгаются в их епархию — хотя, видимость этого и впрямь имеет место.

Но всё дело в том, что заявления и выступления шоуменов происходят не в среде любителей и не по правилам любителей. Соответственно, к деятельности шоуменов не следует подходить с любительскими мерками, не следует искать в ней честность, не следует ждать от шоуменов готовности доказывать свои слова делом.

Шоумены практикуют принципиально иной подход. Они, общающиеся в первую очередь с широкой публикой и потому вынужденные быть для неё понятными, не могут долго ей объяснять, что та сила, которую они, шоумены, реально способны проявить, уже достаточно велика, чтобы заслужить уважение.

Публика плохо поймёт разъяснения типа "Валентин Дикуль очень силён для своих пятидесяти двух лет, он может выполнить норматив мастера спорта по силовому троеборью".

Публика сперва попробует врубиться и задаст парочку вопросов типа "мастер спорта — это очень круто?" и "много ли, вообще, существует атлетов, которые превосходят Дикуля?", а затем, когда окажется, что на эти вопросы коротко и, одновременно, корректно не ответишь, просто заскучает, потеряет интерес к теме.

Поэтому ради привлечения внимания публики, ради облегчения понимания ею происходящего на сцене шоумены вынуждены преувеличивать свои достижения, представляя их вообще не имеющими мировых аналогов, а также завышая свой возраст (например, Валентину Дикулю на момент установления им "рекордов" перед комиссией "Книги рекордов Гиннеса" в 1999 году было вовсе не шестьдесят два года, как он утверждал, а на десять лет меньше — В.И.Дикуль родился не в 1938 году, а 3 апреля 1948 года) и рассказывая о вымышленных тяжёлых травмах, последствия которых он героически преодолел (тот же самый В.И.Дикуль, как широко известно в цирковой среде, никогда не ломал себе позвоночник и никогда не лежал парализованным).

Все эти вещи совершенно нормальны для шоумена и к ним не надо подходить серьёзно, к ним не надо подходить с мерками любительского пауэрлифтинга — "а пусть, мол, Дикуль докажет свою рекордную силу, пусть продемонстрирует свои результаты на официальных соревнованиях".

Шоу, цирк — это не официальные соревнования. В цирке всегда где-нибудь припрятаны картонные гири — хотя бы на тот случай, что артист заболеет и не сможет выступать в полную силу. Но само выступление должно происходить всегда, "show must go on", публику нельзя разочаровывать.

Это ведь лишь атлету-любителю можно заболеть, забаранить, выступить хуже, чем предполагалось и пр. Для любителя все эти случаи — огорчения или трагедии, потеря времени и т.д., для шоумена же — полные катастрофы, после которых он рискует навсегда лишиться благосклонности зрителей или нанимателей.

Так что любителям не надо нападать на шоуменов и на их шоу — как с целью публичного разоблачения, так и с целью набития морд.

Напротив, любителям нужно всемерно поддерживать шоуменов, подыгрывать им: да, мол, всё так и есть — Валентин Иванович Дикуль велик и непревосходим, поскольку владеет особыми, древними цирковыми секретами накачки силы (то, что особенность этих секретов людям осведомлённым хорошо известна — картонность штанг, надутость блинов воздухом, лошистость журналистов и т.п. — добавлять совсем необязательно).

Такое сотрудничество даст только положительные плоды: народ узнает от шоумена про силовые виды спорта и в какой-то мере ими заинтересуется, а шоумен, в свою очередь, получит подкрепление своей репутации от коллег-любителей.

Ещё раз: не нужно ссориться с шоуменами — это нам, любителям, ничем не поможет; надо дружить с шоуменами — это, напротив, поможет нам, любителям, оставить после себя хоть каких-то спортивных потомков, последователей.

Предвижу, что с моими увещеваниями многие не согласятся, особенно в пауэрлифтерской среде.

Понимаю: этих ребят ещё не проняло, они ещё не осознали всей трагичности той ситуации, в которой сегодня находится силовой спорт. К тому же сегодня пауэрлифтинг в России переживает даже подъём.

Но вот что касается моей родной тяжёлой атлетики, то её, тяжёлую атлетику, народ всё больше и больше забывает. Очень боюсь, что скоро уровень популярности (допустимо ли тут даже само данное слово — "популярность"?) тяжёлой атлетики сравняется с уровнем популярности стрелкового либо парусного спорта.

А ведь тяжёлая атлетика — это по-настоящему силовой, мужской вид спорта: в ней, в отличие от того же пауэрлифтинга, почти невозможны фокусы с экипировкой (в тяжёлой атлетике единственным накопителем энергии — да и то совершенно несопоставимым по своему потенциалу с жимовыми майками, коленными бинтами, комбезами и эректорами лифтёров — является лишь чрезмерно мягкий и эластичный гриф некоторых зарубежных штанг).

К сожалению, люди в большинстве своём не понимают, не хотят понять, поверить, что силовому спорту скоро может настать конец. Люди то ли ленятся, то ли страшатся оглядеться вокруг и трезво оценить неумолимо ухудшающуюся обстановку.

Вместо этого они предпочитают убаюкивать себя разного рода отговорками, надеждами на лучшее и преувеличением всё более и более редких успехов. Между тем массовость силового спорта у нас давно уже ушла в прошлое, а ведь массовость — это основа развития.

Как же нам завлечь в пустующие спортзалы городскую молодёжь (про сельскую молодёжь нечего уже и вспоминать, поскольку она почти исчезла)? Что может отвлечь хотя бы какую-то часть ребят от наркотиков, подворотен и уродских, всё более и более голубеющих танцулек-дискотек?

Ответ на этот вопрос я могу предложить только один: спорт. Не физкультура — физкультура нормально покатит и под пивко, и с сигареткой в зубах, и в подворотне под плеер — а именно требующий почти полной самоотдачи спорт, силовой спорт.

Но современный силовой спорт в своей видимой широкой публике, то есть соревновательной, части неинтересен, заформализирован, оторван от народа.

Это, безусловно, является следствием того, что силовой спорт у нас сильнейшим образом забюрократизирован сам по себе — ведь в спорткомитетах сидят в основном занятые лишь собой дяди, в задачи которых в первую очередь входит составление угодных начальству невнятных отчётов.

Этим дядям глубоко наплевать на развитие спорта, они привыкли плыть по течению, эксплуатировать окружающую их среду, присваивать себе её плоды — типа достижений отдельных энтузиастов. Эти дяди абсолютно спокойны за свою судьбу, поскольку знают, что если силовой спорт вдруг однажды скончается, исчезнет, то им, дядям, всё равно будет подыскано какое-нибудь тёплое местечко.

Современные атлеты-любители являются, увы, воспитанниками данной системы организации спорта, они фактически (то есть не на словах, а на деле) согласны с ней, и тоже привыкли рассчитывать в плане долгосрочных перспектив своего спорта не столько на собственные силы, сколько на неожиданные подарки судьбы, на чьи-то чужие усилия, на русский "авось".

Однако практика показывает, что надеяться уже особо не на что.

Повторяю: реальная численность людей, занимающихся силовыми видами спорта, упала у нас в стране в несколько раз (а если отталкиваться от того числа занимающихся тяжёлой атлетикой, которое фигурировало в былые времена в отчётах спортивных чиновников, то оно уменьшилось аж в несколько десятков раз), и падение это продолжается.

Интерес публики и средств массовой информации к силовым видам спорта практически иссяк (центральные телеканалы уже давным-давно перестали показывать чемпионаты по тяжёлой атлетике), а те меры, которыми чиновники от спорта пытаются вернуть внимание телевизионщиков, неэффективны (точнее, просто дефективны).

Немногочисленные же энтузиасты силового спорта в большинстве своём не могут придумать ничего лучшего, чем кидаться на шоуменов и друг на друга по самым нестоящим поводам.

Примером тут может служить цикл разоблачительных публикаций Александра Краснопёрова (Хаммера). Хаммер, несомненно, искренне озабочен проблемами силового спорта (см. его http://atletizm.by.ru) и одной из главных помех его развитию считает шоуменство Валентина Дикуля, Игоря Петрухина, Михаила Дьяконова, Александра Курицына-Невского, Владимира Дубинина и прочих, как он их называет, "дутиков".

Если верить Хаммеру, то главное для спорта — это честность, честность и ещё раз честность в заявлениях атлетов. Будет, типа, честность — будет и расцвет спорта.

Однако, как показывает многолетняя послереволюционная практика советского силового спорта, сие далеко не так: честности, равенства, олимпизма, размеренности, массовости в нём очень сильно прибавилось по сравнению с дореволюционным цирковым, балаганным спортом, но популярность его от этого просто катастрофически упала.

(На всякий случай уточню, что массовость не является синонимом популярности: в СССР имелись чрезвычайно массовые организации типа КПСС или ВЛКСМ, которые были тем не менее весьма непопулярны, нелюбимы народом.)

Ещё раз: современная концепция силовых соревнований неверна, она страдает излишним либерализмом, некритично позаимствованным у олимпийского движения. Олимпизм, благородство (на самом деле — ложное) всеобщего спортивного равенства, великодушное разрешение стартовать в соревнованиях чуть ли не всем желающим приводят к совершенно избыточной массовости соревнующихся и, соответственно, к занудливости их чрезвычайно однообразных — с точки зрения публики — выступлений. Все эти вещи в итоге фактически убивают силовой спорт, убивают всякий интерес к нему публики, значительную часть которой составляет молодёжь, дети — потенциальные новые спортсмены.

Поэтому с современной концепцией проведения публичных соревнований надо кончать. И чем быстрее — тем лучше.

Переписка по теме

1. Каким должно быть публичное соревнование?
Автор: Пётр
Дата: 16/12/2002 21:29

Уважаемый Материалист, Вы уж извините, но в своём тексте "Каким должно быть публичное соревнование?" Вы просто дурь сплошную написали.

Дело в том, что главная проблема тяжёлой атлетики — это падение результатов. Ну какой резон идти смотреть на двухсотшестидесятитрёхкилограммовый толчок иранца Хуссейна Реза-заде, если Василий Алексеев ещё в 1977 году поднял 256 кг, а Леонид Тараненко на турнире в в Канберре в 1988 году зафиксировал 266 кг? И я не уверен, что с этим падением результатов можно что-то поделать.

Вы рекомендуете сократить время соревнований — но ведь соревнования уже и так сокращены, однако это нисколько не повысило их зрелищность, их привлекательность для публики. А с другой стороны, поединок Власова с Бредфордом в Риме продолжался аж целых девять часов (если мне не изменяет память), поединок Курынова с Коно — семь часов. И никто из зрителей тем не менее никуда не ушёл. А как уйдёшь, если здесь и сейчас опровергаются все представления о человеческой силе?

2. Re: Каким должно быть публичное соревнование?
Автор: Материалист
Дата: 30/12/2002 17:24

Уважаемый Пётр, огромное спасибо Вам за попытку объяснить мне причину кризиса тяжёлой атлетики, но, как мне кажется, все Ваши объяснения, увы, не совсем правильны.

Конечно, уровень результатов и впрямь влияет (правда, незначительно) на привлекательность того или иного вида спорта для болельщиков — но ведь этими самыми болельщиками людям сначала ещё нужно стать, то есть им нужно сначала "заразиться" интересом к определённому виду спорта и получить о нём достаточно полное представление. Незнатока, скорее всего, оставит совершенно равнодушным даже какой-нибудь чрезвычайно высокий результат — например, разгромный счёт в гольфе, бейсболе или американском футболе (не распространяясь уж о таких видах спорта, как кёрлинг и пр.)

Вам, уважаемый Пётр, кажется, что "главная проблема тяжёлой атлетики — это падение результатов". Значит, надо полагать, во времена роста результатов в тяжёлой атлетике интерес к ней публики неуклонно повышался. Однако в реальности всё обстояло далеко не так: со времён Власова до середины восьмидесятых годов прошлого столетия тяжелоатлетические результаты бурно росли, в то время как интерес публики к штанге постепенно иссякал.

Сегодня жители нашей страны ещё знают, кто такой Власов (старое поколение, в основном), хуже помнят Жаботинского, почти не помнят Алексеева (хотя он по результативности превосходил Власова с Жаботинским на две головы) и уже совершенно не имеют представления, кто такие Рахманов, Марчук, Писаренко, Мосибит, Гуняшев, Крыстев, Курлович и Тараненко — в то время как последние весьма существенно увеличили рекорды в супертяжёлой весовой категории.

Не знаю, уважаемый Пётр, что было с тяжёлой атлетикой в Ваших краях во времена установления самых фантастических тяжелоатлетических рекордов (195,5 кг Благоева (90) в рывке, 215,5 кг Вырбанова (75) и 225 кг Златева (82,5) в толчке, 342,5 кг Сулейманоглу (60) и 405 кг Варданяна (82,5) в сумме), а в наших краях произошло следующее: моя родная секция во Дворце спорта на стадионе "Торпедо" в городе Владимир практически обезлюдела (в начале девяностых её вообще закрыли).

Что касается истинной причины общего падения интереса публики к тяжёлой атлетике, то она, на мой взгляд, следующая: угасание и схлопывание медиа-империи Боба Гофмана. Разъяснять ничего не буду, осмысливайте всё сами.

Теперь о Ваших аргументах против рекомендаций в моём тексте сократить время соревнований до полутора-двух часов.

Аргументы эти следующие: во-первых, "соревнования уже и так сокращены, однако это нисколько не повысило их зрелищность, их привлекательность для публики", а во-вторых, "поединок Власова с Бредфордом в Риме продолжался аж целых девять часов... и никто из зрителей тем не менее никуда не ушёл. А как уйдёшь, если здесь и сейчас опровергаются все представления о человеческой силе?"

Ваш первый аргумент неверен: да, современные соревнования действительно сокращены, но сокращены всё же совершенно недостаточно и к тому же в неверном направлении. В каком направлении и в каком объёме должны производиться правильные сокращения публичных соревнований — указано в моём предыдущем тексте: прочитайте его внимательнее.

Что же касается возможности держать публику на зрелище в неослабевающем напряжении, то здесь, как мне кажется, всё зависит от уровня раскрутки зрелища.

Если вся раскрутка ограничивается расклеиванием по городу афиш и запуском по городским СМИ рекламных роликов, то тут можно рассчитывать на полтора-два часа внимания публики.

Если шум по поводу предстоящей победы американских штангистов над советскими — с особо тяжким разгромом в тяжёлом весе — поднят с подачи Боба Гофмана на весь мир, то тут можно рассчитывать на 8-12 часов внимания.

Если же предварительная подготовка к зрелищу массированно велась несколько лет или даже десятков лет, то устроителям можно смело рассчитывать на много недель или даже месяцев самого пристального внимания публики — как это было, например, с первыми съездами народных депутатов во времена перестройки.

Поймите, уважаемый Пётр: главное в славе, в наивысшей оценке публикой героя вовсе не то, что он совершил подвиг (Иван Сусанин, например, никакого подвига даже и не совершал, это всё пропагандистская выдумка). Главное в славе — раскрутка.

Подвиги Космодемьянской, Талалихина, Гастелло и Матросова стали общеизвестными у нас в стране вовсе не потому, что указанные герои уникальны или были самыми первыми (некоторые люди "повторяли", как писали советские СМИ, подвиг Матросова за полтора года до момента совершения подвига самим Матросовым). Главное в их славе — то, что их подвиги оказались широко освещены, разрекламированы.

Сегодня половина нашей страны увлечённо слушает "песни" со словами типа

"Мы насосы, мы насосы,
Мы не курим папиросы,
Выглядим вполне конкретно.
Разве не заметно?

Вот какая ерунда,
Ла-ла-ла-лай-ла-ла-ла-ла-ла".

произносимыми под немелодичный, однообразный аккомпанемент голосами, которые больше всего подходят для криков "занято" в общественном туалете.

Почему же публика не слушает бельканто исполнителей с поставленными голосами, толпами заполняющих музыкальные училища и консерватории, почему остаются невостребованными публикой массы нормальных мелодий и профессиональных текстов?

Только потому, что бездари — раскручены, а таланты — продолжают тупо надеяться на силу своих талантов.

Но всё дело в том, что никакой более-менее значительной силы у таланта или рекорда — нет. Сила — она у раскрутки.

Соответственно, повторяю, главная проблема нынешней тяжёлой атлетики — это падение вовсе не спортивных результатов, а внимания публики. Сегодня даже если все штангисты повыпрыгивают из штанов и опередят по силе подъёмные краны — большинство людей этого не заметит и продолжит с болезненным интересом следить за проигрышами, за продутиями всего и вся своих любимых карманных чемпионов типа футбольного и хоккейного "Спартаков".

И ещё раз для ясности: почти все специалисты (к которым я в основном и обращаю выступления) страдают, увы, особым искажением восприятия: они считают всех людей в точности подобными себе. А если конкретно, то специалисты уверены, что широкой публике, так же, как и им, специалистам, в наибольшей степени интересны именно высококвалифицированные спортсмены, желательно — мировые рекордсмены, как можно значительнее превосходящие по своим параметрам обычных людей. Но это их, специалистов, глубокое заблуждение.

Широкая публика устроена так, что ей почти по барабану самые фантастические достижения — для наиболее заинтересованной части публики фантастикой будет уже то, что лишь чуть-чуть превосходит её возможности. Например, подъём ста килограммов. Вот цитата из книги Давида Ригерта "Кто хочет, тот добьётся":

"...К соревнованиям допускались все. Но мы, мальчишки из местной школы, болели, понятное дело, за нашего учителя физкультуры, Николая Наскрипняка. Парень он был молодой, крепкий, недавно пришедший из армии. Он неплохо разбирался в лёгкой атлетике, любил бокс и вот, как я неожиданно выяснил, занимался со штангой.

Правда, это была не совсем настоящая штанга, а облегчённая, тренировочная, она называлась "народная". Но эти детали я узнал гораздо позднее. К нашему восторгу Николай победил в соревнованиях, подняв то ли 100 кг, то ли 110 кг. Человек поднял над головой целый центнер! Мне это показалось страшно много, и если прежде я проявлял к штанге интерес, то после сабантуя просто заболел ею".

Что же касается незаинтересованной (и, понятно, наибольшей) части публики, то ей, повторяю, вообще глубоко наплевать даже на самые зубодробительные рекорды.

Я тут недавно был в отпаде от рекорда в жиме лёжа, установленного американцем Джином Рыхляком. Я подтаскивал всех знакомых к экрану компьютера и включал им видеоролик, запечатлевший, как Рыхляк выжимает 1000 фунтов. То есть 453 кг.

Сам я когда-то жал лёжа 140 кг, и потому прекрасно представляю себе всю меру превосходства Рыхляка надо мной. Но те, кому я демонстрировал видеоролик, жимом лёжа никогда не занимались, и им было совершенно всё равно, сколько там выжал какой-то Рыхляк: 453 кг или 453 тонны.

Мало этого, широкая публика вообще готова с удовольствием смотреть на соревнования её, публики, собственных совершенно невзрачных представителей. Это подтверждается тем, что сегодня у нас в стране наиболее популярны телепрограммы типа капитал-шоу "Поле чудес" или "Устами младенца", где достаточно всего лишь не быть дебилом, чтобы оказаться победителем.

В общем, если исходить из рациональных соображений, то сегодня хотя бы какой-то небольшой части работников "тяжелоатлетического фронта" (то есть тренерам и спортивным функционерам) следует бросить все силы не на очередное воспитание очередного на хрен не нужного широкой публике чемпиона или рекордсмена — этого добра у тяжёлой атлетики пока ещё и так хватает — а на раскрутку самой тяжёлой атлетики как вида спорта.

Понятно, что, скорее всего, никто ничего в этом плане предпринимать не станет, все предпочтут привычно плыть по течению до самого конца — который, разумеется, не заставит себя долго ждать.

Публика, повторяю, от нас, от штангистов, давно отвернулась, уже несколько лет перестали проявлять к нам интерес журналисты, так что теперь осталось только ждать лишения тяжёлой атлетики статуса олимпийского вида спорта и естественно следующих за этим сокращения и вообще отмены финансовой поддержки со стороны государства.

3. О будущем тяжёлой атлетики, о рекордах и о жизни
Автор: Пётр
Дата: 20/04/2003 19:53

Уважаемый Материалист, я давно не был на Вашей странице и совсем забыл о том, что разместил здесь своё сообщение. Так что спасибо за подробный ответ.

Рассказ о том, что Ваша секция обезлюдела ещё в 1980-е годы, интересен. Мне 23 года и о тех временах уверенно рассуждать я, конечно, не могу. Поэтому Ваши слова принимаю как факт. Как свидетельство очевидца.

Что же касается Вашего текста о том, какими должны быть публичные соревнования, то меня возмутили в нём предложение дать желающим из публики попробовать вес на себе, а также предложение поднимать вес до тех пор, пока он не будет зафиксирован.

Это глупый трюк, потому что таких соревнований, где здоровенные мужики таскают брёвна и огромные покрышки, уже и так предостаточно. С Вашими предложениями мы просто потеряем всех тех, кто любит и понимает тяжёлую атлетику. А как на пример хорошей рекламы я указал бы на страницу европейского чемпионата 2003 года. Там есть замечательные фотографии.

Думаю, надо больше рассказывать о том, что такое тяжёлая атлетика — что это высокотехничный вид спорта, требующий скорости, координации, способности взрываться и т.д. Очень важно, чтобы зрители видели не только перекошенные от натуги лица, чтобы люди знали и понимали, за что мы выбрали наш вид спорта.

Вы написали в целом о том же, но предлагаете изменить соревнования до такой степени, когда они становятся представлением, а не спортом. Посмотрите, во что превращаются Олимпийские игры, когда из них делают шоу.

Это неверный путь. Чтобы выжить, спорт должен оставаться собой. Единственное, что я сейчас пытаюсь объяснить — Вы, я и прочие любители тяжёлой атлетики — мы все люди, и чтобы жить, мы должны стоять на ногах, причём на своих. Пытаться успеть за чужим мнением бесполезно. Важно самому любить — ту же тяжёлую атлетику. Пока тебе это дело в радость — ничто не помешает.

Что же касается будущего тяжёлой атлетики, то Вы сваливаете тут в одну кучу разные вещи. Думаю, то, что происходит сегодня в мире, и то, что происходит сегодня в России, надо разделить.

Моя позиция по Олимпийским играм такова: они должны быть молодыми и интересными. Если для этого надо отказываться от каких-то видов спорта, то лучше чётко выработать правила исключения вида спорта и обсуждать любое исключение открыто. А если вопрос об исключении дойдёт до тяжёлой атлетики, то дело организаторов доказывать, почему Олимпийские игры лучше без неё, а наше с Вами — объяснять, что без неё это и не Игры вовсе.

В России дела с тяжёлой атлетикой, действительно, обстоят пока и впрямь совсем неважно. Так давайте голосовать за тех, кто понимает, что вкладывая в спорт, особенно в детский, можно меньше тратить на милицию и исправительные учреждения. У власти отношение к нам изменится нескоро. Но нам с Вами измениться можно прямо сейчас. Давайте водить детей в те спортивные школы, которые есть сегодня.

Теперь о рекордах. Однажды я понял, что такие люди, как Ригерт, Власов, Алексеев и т.д. важны для меня без каких-либо доказательств. Что бы ни случилось с тяжёлой атлетикой, эти люди уже сказали своё слово. Его слышал и я, и многие другие.

Я не хочу спорить о результатах, о том, на чём основывается интерес публики. Я хочу просто больше знать о том, как они этого добивались. Опыт общения с моими тренерами показал мне, что они чётко представляют себе, как и что надо тренировать. Но больше информации об этом нигде не найти. Её просто нет. Лучшее, что имеется в интернете — тексты книг "Справедливость силы" и "Благородный металл". Книги это хорошие, но как же, как же их авторы тренировались?

Поэтому-то я и заходил на Вашу страницу. К сожалению, она не исключение. Из достойного материала я сейчас могу вспомнить только статью о жиме. В ней чётко и обстоятельно обрисовано, каким он был. Понимаете, я бы больше всего хотел, чтобы кто-нибудь взял интервью у Плюкфельдера, но спрашивал в этом интервью не о медалях и не о соревнованиях, а о ежедневной работе. О том, что и как они в Шахтах делали и почему. Я, например, везде встречаю упоминания о советской школе циклирования нагрузки, но ни разу не читал её описания.

Если Вы можете подсказать, что можно прочитать о советской школе тяжёлой атлетики (как впрочем, и по любой другой) и не обиделись на меня за критику, дайте знать.

4. Re: О будущем тяжёлой атлетики, о рекордах и о жизни
Автор: Материалист
Дата: 21/04/2003 12:18

Уважаемый Пётр, как мне кажется, в интернете сведений о советской школе тяжёлой атлетики того уровня подробности, который требуется Вам, просто нет. Судя по всему, Вам нужно идти в библиотеку или в букинистический магазин и искать там старые издания типа ежегодников "Тяжёлая атлетика", а также монографий Воробьёва, Верхошанского и др.

Впрочем, здесь я, повторяю, могу ошибаться. Так что попробуйте обрисовать Вашу проблему на форуме сайта "Пауэрлифтинг от А до Я" — надеюсь, тамошние ребята подскажут что-нибудь дельное.

Но очень может быть, что даже самые подробные сведения о том, как тренировался тот или иной конкретный атлет, окажутся для Вас бесполезными, поскольку его тренировочный график был подвёрстан чисто под его личные особенности.

Так что, на мой взгляд, Вам лучше поближе познакомиться с самим циклированием нагрузок как научной дисциплиной — для чего, кстати, можно в какой-то мере использовать мой сайт, поскольку на нём, помимо прочих материалов, помещена замечательная работа Вадима Протасенко "Думай! Или "Супертренинг" без заблуждений" (её менее отредактированные варианты стоят, например, на сайтах "Твой выбор" и "Железная шахта").

Теперь вернусь к главной проблеме тяжёлой атлетики. Тут я буду повторяться — уже в который раз — но, надеюсь, это повторение поможет Вам наконец обратить внимание на мои аргументы.

Уважаемый Пётр, мы с Вами озабочены совершенно разными вещами. Вы ратуете за чистоту тяжёлой атлетики, я же — за то, чтобы она просто выжила, хотя бы как-то выжила, пусть даже и не сохранив этой столь любезной Вашему сердцу чистоты.

Понимаете, ради выживания тяжёлой атлетики я готов пойти на поклон к цирку, к шоу и т.д. Вы же относитесь к ситуации с потерей зрительского интереса спокойно, ничего особо страшного в ней не видите, хладнокровно раскладываете по полочкам, как должна всё воспринимать публика, что ей надо про тяжёлую атлетику рассказывать и т.д.

"Думаю, надо больше рассказывать о том, что такое тяжёлая атлетика — что это высокотехничный вид спорта, требующий скорости, координации, способности взрываться и т.д. Очень важно, чтобы зрители видели не только перекошенные от натуги лица, чтобы люди знали и понимали, за что мы выбрали наш вид спорта".

Уважаемый Пётр, очнитесь: никаких зрителей у тяжёлой атлетики давно уже нет. На подавляющем большинстве тяжелоатлетических соревнований зрителями являются только сами спортсмены, их родственники и обслуживающий персонал. Мы, тяжелоатлеты, находимся в информационном вакууме, рассказывать о том, какие мы хорошие, нам просто некому. Нам не перед кем распушать хвосты. Мы непопулярны, мы никому не интересны. Мы никому на хрен не сдались. Вот это и есть наша главная проблема.

Вы написали, что превращение спорта в шоу —

"Это неверный путь. Чтобы выжить, спорт должен оставаться собой. Единственное, что я сейчас пытаюсь объяснить — Вы, я и прочие любители тяжёлой атлетики — мы все люди, и чтобы жить, мы должны стоять на ногах, причём на своих. Пытаться успеть за чужим мнением бесполезно. Важно самому любить — ту же тяжёлую атлетику. Пока тебе это дело в радость — ничто не помешает."

Нет, уважаемый Пётр, за чужим мнением нужно следить, причём повнимательнее, иначе можешь оказаться не просто в одиночестве, но даже противопоставленным всем остальным людям.

Мы, люди, тем ведь и отличаемся от многих других животных, что стоим как раз не столько на своих ногах, сколько опираясь на других людей, на общество. Без общества любой из нас — ноль без палочки.

Если не верите, то идите один в лес, разденьтесь там догола (окончательно стряхнув тем самым все связи с цивилизацией) и попробуйте прожить в таком полностью самостоятельном состоянии хотя бы сутки. Эксперимент этот, сами понимаете, опасный — тут можно потерять либо жизнь, либо здоровье.

Так что дабы выжить, тяжёлой атлетике вполне не зазорно и перестать быть стопроцентным спортом с его традиционными олимпизмом, тотальным равенством и т.д. Поймите, уважаемый Пётр: сам по себе подъём штанги — он и в Африке (сиречь в цирке) подъём штанги. А смерть, уход в небытие спортивно организованного подъёма штанги — она и в Африке смерть.

Уж не знаю как Вы, а лично я, дабы для подъёма штанги не наступила смерть, готов отказаться от внешне красивых, но губительных спортивно-олимпийских принципов.

5. Что происходит с тяжёлой атлетикой?
Автор: Владимир
Дата: 24/01/2003 00:34

Я КМС, призёр чемпионата города и области, а с недавних пор ещё и тренер. Когда я пошёл в ближайшую школу для очередного набора, то не увидел у детей совершенно никакой заинтересованности нашим спортом. Они охотно идут на карате, футбол или куда-нибудь ещё, но только не на тяжёлую атлетику.

Уменьшается и численность спортсменов, участвующих в соревнованиях. Неужели наш вид спорта уже умер? Не верю. Зато верю в плохую организацию, плохое финансирование и т.д.

Штангисты, очнитесь — ведь тот спорт, которому вы отдали всю свою жизнь, исчезает буквально на глазах. Что же нам делать?

6. Re: Что происходит с тяжёлой атлетикой?
Автор: Материалист
Дата: 27/01/2003 18:44

Уважаемый Владимир, нам, штангистам бывшего СССР, похоже, уже ничего не остаётся, кроме как готовиться к достойному уходу из жизни (спортивной, конечно).

Ничего страшного, это случается со всем в Мире.

7. Мы попробуем всё исправить
Автор: Владимир
Дата: 27/01/2003 23:44

Нет, нельзя так сдаваться, нужно что-то делать. Ведь тяжёлая атлетика — это лучший вид спорта. Тяжёлая атлетика учит нас не только, как поднимать штангу, но и как ЖИТЬ. Давайте объединять наши усилия и делать нечто такое, что поможет реанимировать наш спорт.

Пишите, если у Вас есть какие-нибудь предложения, а мы на местах будем их внедрять.

Жду ответа. Заранее спасибо.

8. Re: Мы попробуем всё исправить
Автор: Материалист
Дата: 29/01/2003 15:38

Уважаемый Владимир, тяжёлая атлетика — это лучший вид спорта также и с моей точке зрения. Но лучший он всё же отнюдь не потому, что "учит нас", "как ЖИТЬ" (это, безусловно, художественное преувеличение с Вашей стороны), а потому, что представляет собой одно из самых приятных, кайфовых, ненапряжных, "нелошадиных" занятий с хорошим, высоким коэффициентом отдача/усилие (то есть отношением отдачи — в виде спортивных результатов — к усилию в их достижении).

Лично у меня всегда вызывали жалость и сочувствие тренировавшиеся рядом с нашим залом борцы, которые напрягались большей частью много и часто и, причём, все одновременно по свистку тренера — в то время как мы, штангисты, были вольными птичками, напрягавшимися очень кратковременно и только по своему личному самочувствию и желанию.

Это моё сочувствие бедным борцам усиливалось ещё и тем обстоятельством, что наши штангистские достижения проявлялись сразу и объективно (новый килограмм — он и в Африке килограмм), в то время как борцам надо было ждать очередных соревнований, чтобы сравнить себя новых с собой прежними — и к тому же сравнение это проводилось на основании достаточно субъективных решений арбитра.

Своих пессимистических оценок будущего тяжёлой атлетики я тем не менее не изменю — история вряд ли уже повернётся к нам, к штангистам, лицом.

Даже когда российской тяжёлой атлетике однажды вдруг несказанно повезло получить в руководители искренне любящего её богатого и, главное, щедро тратящего богатства на её благо президента Вячеслава Клокова, дяди из ФТАР при первой же возможности свергли его, Клокова, похерили все его замечательные начинания — типа турнира "Три богатыря" — и присвоили все его достижения — типа "Академии тяжёлой атлетики" в Таганроге.

Этот факт показывает, что в нашей стране тяжёлой атлетике теперь точно не подняться — по крайней мере, в современном её виде.

Я уже писал и в своём первом тексте "Каким должно быть публичное соревнование?", и в моём ответе Петру, что главное в популярности, в широкой известности — хорошая раскрутка, хорошая реклама. А хорошая раскрутка требует вложения хороших денег. Взять их тяжёлой атлетике, во-первых, неоткуда, а во-вторых, даже если они всё же чудом и найдутся, то вряд ли на месте основного их распорядителя окажется толковый и преданный интересам тяжёлой атлетики человек.

9. Re: Мы попробуем всё исправить
Автор: Владимир
Дата: 19/02/2003 15:55

Спасибо за ответ.

Примерный сценарий публичного соревнования штангистов

Действующие лица:

Секретарь (ведущий)
Помощник тренера 1
Штангист 1
Помощник тренера 2
Штангист 2
"Представители" публики

Ведущий: Уважаемые зрители, через десять минут
здесь начнётся соревнование в поднятии штанги. Оно
разрешит спор, возникший неделю назад между
тренерами тяжелоатлетической школы Казани и
тренерами тяжелоатлетической школы Бугульмы.
Каждая школа считает себя наиболее правильно
тренирующей штангистов. Как же определить,
какая из школ права: казанская или бугульминская?

Обе тренерские школы после долгих препирательств
согласились на следующее условие: доказательством
правильности тренировочной линии школы является
сила её воспитанников.

Соответственно, здесь и сейчас от каждой школы
выставлено по сильнейшему штангисту. От Казани
выступит Деман Андреев (вес 97 кг), от Бугульмы
— Пётр Игорев (вес 75 кг). Судить их
выступление будут Сулейман Наимоглу, Вардан
Юрикян и Андерс Паульсон. Меня, ведущего
соревнования, зовут Влас Юрьев.

Теперь оглашаю формулу нашего соревнования. Оно
пройдёт только в одном тяжелоатлетическом движении
— толчке. Заказывать можно любой вес, кратный
ста граммам. На подъём каждого веса атлету даются
три попытки. Если все эти попытки оказываются
неудачными, то участник заканчивает соревнование, и
в зачёт ему идёт наибольший поднятый вес. В общем,
у нас дело обстоит точно так же, как у прыгунов в
высоту.

Кроме того, у нас позволены любые дожимы,
а от груди можно делать сколько угодно попыток
подъёма. На подготовку к подъёму даётся три минуты
— как в старые добрые времена, потому что
участников у нас всего двое. Все всё поняли?

Тогда ещё одно условие. Выступающие у нас здесь
атлеты имеют разный собственный вес, и потому их
результаты будут сопоставляться по согласованной
между спорящими сторонами выравнивающей веса тел
формуле.

И ещё один нюанс. Поскольку разрешение спора
тренерских школ пройдёт публично, то перед началом
соревнования я специально призываю зрителей
проверить наш штангистский инвентарь. Желающие
приглашаются на помост, где могут осмотреть диски
и поподнимать штангу. Но проверку нашего инвентаря
отводится пять минут. Ну как, есть желающие?

(Из разных мест в зале, разыгрывая неуверенность
и смущённо хихикая, поднимаются трое
"представителей" публики. Они выходят на помост и
начинают с интересом осматривать оборудование, о
чём-то невнятно переспрашивая друг друга.

Затем самый здоровый из "представителей" принимается
нетехнично поднимать штангу всё большего и
большего веса, которую помогают ему быстро собрать
два других "представителя".

Если же на помост выходит кто-то из настоящих
зрителей, то "представители" должны стараться как
можно быстрее собирать ему штангу и всячески
страховать его при подъёмах. Если на помост вдруг
выйдет слишком много желающих проверить
оборудование, то ведущий должен запротестовать и
оставить из настоящих проверяющих не
более двух-трёх человек.)

Ведущий: Всё, друзья, проверка закончена. Пора
переходить к соревнованию. Их начинает атлет,
заказавший меньший вес. Ассистенты, установите
на штангу 135 кг. Пока вес устанавливается,
прошу представителей атлетов дать прогноз: каков
будет исход соревнования? Что скажет представитель
Казани?

Помощник тренера 2: Да нам даже неудобно
соревноваться со столь слабыми соперниками. Но что
поделаешь: более сильных в Бугульме просто не
нашлось...

Ведущий: Так, а что скажет представитель Бугульмы?

Помощник тренера 1: Не буду скрывать: мы приехали
не бороться за победу. Мы приехали её праздновать.

Ведущий: Хорошо. Вес уже установлен. На помост
вызывается Пётр Игорев, Бугульма. Первый подход.

(На помост выходит штангист 1 и легко поднимает
штангу. Из рядов публики раздаются инициирующие
хлопки "представителей" и выкрики "Бугульма —
форева".)

Ведущий: Вес взят. Чтобы обойти бугульминца,
казанцу в связи с его бо́льшим собственным
весом нужно поднять 161 кг. Сколько заказывает
Казань?

Помощник тренера 2: 150 кг.

Ведущий: Сколько? 150 кг? Ладно, будем считать
это разминочным подходом. Ассистенты, установите
на штангу вес 150 кг. Казань, судя по всему,
затаилась. Наверное, копит силы. Куда денешься
— тактика вперемешку со стратегией. Итак,
вес установлен. На помост вызывается Деман
Андреев, Казань. Первый подход.

(На помосте появляется штангист 2 и легко поднимает
штангу. Из рядов публики раздаются инициирующие
хлопки "представителей" и скандирование "Казань
— чемпион".)

Ведущий: Вес взят. Сколько заказывает Бугульма?

Помощник тренера 1: 140 кг.

Ведущий: Ассистенты, установите на штангу вес
140 кг. Вес установлен. Вызывается Пётр Игорев,
Бугульма, первый подход.

(На помост выходит штангист 1, легко поднимает
штангу на грудь, но от груди мажет. Из рядов
публики раздаётся свист и выкрики "Казань —
чемпион".)

Ведущий: Вес не взят. Казань, будете заказывать
новый вес или подождёте соперника?

Помощник тренера 2: Мы пока подождём.

Ведущий: Тогда Пётр Игорев, Бугульма, вызывается
на помост к прежнему весу. Второй подход.

(Штангист 1 отдыхает у помоста.)

Ведущий: Пока атлет готовится выполнить вторую
попытку, рискну прокомментировать то, что мы
сейчас увидели. Похоже, Бугульма не рассчитала
силы и сразу пошла на околопредельный вес.
Бугульминцы, я прав?

Помощник тренера 1: Ничего подобного, уважаемый
ведущий. У нашего атлета была всего лишь маленькая
техническая погрешность — чисто от волнения.
Обстановка просто немного необычная. Сейчас всё
будет исправлено. Запас сил у нас ещё ого-го. Дай
бог Казани столько сил.

Помощник тренера 2: Ребятки, у нас сил во сто
раз больше вашего. "Техническая погрешность" у
них, видите ли. Сначала научитесь штангу нормально
поднимать, а потом уж про свою технику заикайтесь.
Нету у вас никакой техники.

Ведущий (благосклонно выслушав эти
препирательства): У атлета осталось на попытку
полминуты.

(Штангист 1 выходит на помост, настраивается и
легко поднимает штангу. Из рядов публики
раздаются инициирующие аплодисменты и выкрики
"Бугульма порвёт всех".)

Ведущий: Вес взят. Чтобы обойти Бугульму,
Казани в связи с бо́льшим собственным весом
её атлета нужно поднять 167 кг. Сколько Казань
заказывает?

Помощник тренера 2: 160 кг.

Ведущий: Всего 160 кг? У Казани, как я понимаю,
пока продолжается разминка. Ассистенты, установите
на штангу вес 160 кг. Впрочем, разрыв между
результатами соперников немного сократился: был
11 кг, стал 7 кг.

Помощник тренера 1: Пока ещё ничего не сократилось.
Поднимут этот вес, тогда действительно сократится.

Ведущий: Да, всё правильно — разрыв казанцам
пока ещё только предстоит сократить. Итак, вес на
штангу установлен. На помост вызывается Деман
Андреев, Казань. Первый подход.

(Штангист 2 выходит на помост и легко поднимает
штангу. Из рядов публики раздаются инициирующие
аплодисменты и выкрики "Казань — чемпион".)

Ведущий: Вес взят. Чем ответит Бугульма? 142,5 кг?
Отлично. Ассистенты, установите на штангу 142,5 кг.
Что думает Казань: одолеют штангу бугульминцы?

Помощник тренера 2: Одолеют, наверное. С третьей
попытки. Прошлый вес подняли со второй, а этот
в лучшем случае с третьей.

Ведущий: Вес на штангу установлен. На помост
вызывается Пётр Игорев. Первый подход.

(Штангист 1 выходит на помост и с некоторым трудом
поднимает штангу. Из рядов публики раздаются
инициирующие аплодисменты и выкрики "Бугульма —
вперёд".)

Ведущий: Вес взят. Чтобы обойти Бугульму, Казани в
связи с бо́льшим собственным весом её атлета
нужно поднять 170 кг. Сколько заказывает Казань?
165 кг? Замечательно, Казань, так держать. Разрыв
близок к полному сокращению. Ассистенты,
установите на штангу вес 165 кг. Вес установлен.
На помост вызывается Деман Андреев, Казань. Первый
подход.

Ведущий: Вес взят. Сколько заказывает Бугульма?
145 кг? Прекрасно. Ассистенты, установите на штангу
вес 145 кг. Вес установлен. На помост вызывается
Пётр Игорев, Бугульма. Первый подход.

(Штангист 1 выходит на помост и с трудом поднимает
штангу. Из публики раздаются инициирующие
аплодисменты и выкрики "Бугульма — вперёд".)

Ведущий: Вес взят. Чтобы обойти Бугульму, Казани
в связи с бо́льшим собственным весом её
атлета нужно поднять 173 кг. Сколько заказывает
Казань? Ага, 170 кг. Ассистенты, установите на
штангу вес 170 кг. Вес установлен. На помост
вызывается Деман Андреев, Казань. Первый подход.

(Штангист 2 выходит на помост и легко поднимает
штангу на грудь, но мажет от груди. Из рядов
публики раздаётся злорадное улюлюканье и песня
"Оле-оле-оле-оле, Казань — домой".)

Ведущий: Вес не взят. Бугульма, будете заказывать
новый вес или подождёте результатов соперника?

Помощник тренера 2: Подождём, подождём. Куда нам
спешить. Нам, может быть, уже и стараться не надо.
Мы, может, уже всё выиграли.

Ведущий: Тогда Деман Андреев, Казань, вызывается
на помост к прежнему весу. Второй подход.

(Штангист 2 стоит у помоста и ждёт восстановления
своих сил.)

Ведущий: Пока атлет готовится выполнить вторую
попытку, рискну прокомментировать то, что мы
сейчас увидели. Похоже, Казань уже близка к своему
пределу. Бугульминцы, я прав?

Помощник тренера 2: Уважаемый ведущий, а почему
вы сейчас опять спрашиваете бугульминцев? Им, стало
быть, предоставляется первое слово и тогда, когда
их парень не поднял, и тогда, когда не поднял наш
парень. Ни фига себе равноправие...

Ведущий: Хорошо, давайте первыми комментируйте вы.

Помощник тренера 2: А чего тут особо комментировать
— человек малость поспешил толкнуть от груди.
Сейчас он всё сделает правильно. Подождите
минуточку.

Помощник тренера 1: Ждём, ждём. Не спешите, ребята.
Впереди всё равно полный провал.

Помощник тренера 2: Всё так — у вас впереди
полный провал. А у нас — победа.

Ведущий (благосклонно выслушав эти препирательства):
У атлета на выполнение попытки осталось полминуты.

(Штангист 2 выходит на помост и с видимым
напряжением поднимает штангу. Из рядов публики
раздаются инициирующие аплодисменты и выкрики
"Казань, вперёд".)

Ведущий: Вес взят. Бугульма, какой закажете вес?

Помощник тренера 1: 147,5 кг.

Ведущий: Чудесно. Установить на штангу
вес 147,5 кг. Казанцы, как думаете: поднимут
бугульминцы эту штангу?

Помощник тренера 2: В первой попытке точно
не поднимут.

Помощник тренера 1: Сейчас увидим.

Помощник тренера 2: Слышали? Слепой сказал
"увидим".

Ведущий: Тише, тише. Вес установлен. На помост
приглашается Пётр Игорев, Бугульма. Первый
подход.

(Штангист 1 выходит на помост и не берёт
штангу на грудь. Из рядов публики раздаются
голоса "Бугульма, не дрейфь".)

Ведущий: Вес не взят. Казань, будете заказывать
новый вес или подождёте результатов соперника?

Помощник тренера 2. Будем заказывать. Сколько
там нужно поднять, чтобы обойти этих слабаков?

Ведущий: 173 кг.

Помощник тренера 2: Ставьте 175 кг.

Ведущий: Ну наконец-то. Ассистенты, установите
на штангу вес 175 кг.

Помощник тренера 1: Авантюра чистейшей воды.

Помощник тренера 2: Вы что — опять
самокритикой занялись?

Ведущий: Вес установлен. На помост вызывается
Деман Андреев, Казань. Первый подход.

(Штангист 2 выходит на помост и с натугой
поднимает штангу. Из рядов публики раздаются
инициирующие скандирования "Оле-оле-оле-оле,
Казань — вперёд".)

Ведущий: Вес взят. Ассистенты, снова установите
на штангу 147,5 кг.

Помощник тренера 2 (помощнику тренера 1): Мы
загоним вас на такой вес, что у вас кости
затрещат.

Помощник тренера 1 (помощнику тренера 2):
Попомните мои слова, фанфарон — это был ваш
последний взятый вес. Видно же, что запаса
никакого нет.

Помощник тренера 2 (помощнику тренера 1):
Попомните мои слова, пустомеля — больше не
осилите штангу. Ваш предел достигнут пять минут
назад.

Ведущий: Вес на штангу установлен. На помост
вызывается Пётр Игорев, Бугульма. Второй подход.

(Штангист 1 выходит на помост, берёт штангу на
грудь, но не может толкнуть от груди. Из рядов
публики раздаются голоса "Бугульма, мы с тобой".)

Ведущий: Вес не взят. Казань, будете заказывать
новый вес?

Помощник тренера 2: Да зачем нам эта морока? Мы
уже, считай, всё и так выиграли.

Ведущий: Не говорите "гоп", пока не перепрыгнете.
На помост опять вызывается Пётр Игорев. У него
остался последний — третий подход.

(Штангист 1 стоит у помоста и ждёт восстановления
сил.)

Ведущий: Пока атлет готовится выполнить свою
третью попытку, помощники тренеров могут кратко
прокомментировать то, что мы сейчас увидели.
Казанцы, вы, кажется, предсказывали, что вторая
попытка бугульминцев окажется неудачной. Откуда
у вас была такая уверенность?

Помощник тренера 2: Так видно же, что их
(показывает на помощника тренера 1) парень —
совсем слабак. Ни силы, ни техники. Смотришь на
его мучения, и, честное слово — слёзы на
глаза наворачиваются.

Помощник тренера 1: Это у вас от предчувствия
проигрыша слёзы наворачиваются. Нате полотенце,
утритесь.

(Штангист 1 выходит на помост и с натугой поднимает
штангу. Из публики доносятся инициирующие хлопки и
выкрики "Бугульма — давай-давай-давай".)

Ведущий: Казанцы, не хотите заказать новый вес?
Нет? Тогда чтобы обойти казанцев, бугульминцам
нужно поднять 151 кг. Сколько закажете, Бугульма?

Помощник тренера 1: 151 кг.

Ведущий: Ассистенты, установите на штангу 151 кг.

Помощник тренера 2: Носилки, носилки ещё
приготовьте. Они сейчас срочно понадобятся.

Помощник тренера 1: Слышали? Казанцам уже носилки
понадобились. Дохлые ребята...

Ведущий: Вес установлен. К нему приглашается
Пётр Игорев, Бугульма. Первый подход.

(Штангист 1 выходит на помост и даже не берёт
штангу на грудь. Из публики доносятся выкрики
"Бугульма — давай-давай-давай".)

Помощник тренера 2 (на мотив похоронного марша):
Ту-104 самый быстрый самолёт...

Ведущий: Вес не взят. Казанцы, будете заказывать
новый вес?

Помощник тренера 2: Юк.

Ведущий: Тогда на помост снова приглашается Пётр
Игорев, Бугульма. Второй подход.

(Штангист 1 стоит у помоста и набирается сил.)

Помощник тренера 1 (проникновенно): Петруха,
ты можешь это сделать...

Помощник тренера 2: Не нужно уточнять, что он
сейчас может наделать и куда...

(Штангист 1 выходит на помост и опять не берёт
штангу на грудь. Из публики доносится
разочарованное "Ну-у-у...")

Ведущий: Вес не взят. На помост опять приглашается
Пётр Игорев, Бугульма. Третий подход.

(Штангист 1 опять стоит у помоста и опять набирается
сил.)

Ведущий: Кто-нибудь готов прокомментировать
ситуации?

Помощник тренера 2: А чего тут особо комментировать?
Финита, как говорится, ля комедия.

Помощник тренера 1: Да ни хрена ещё не "финита".
Спорим на пол-литра, что сейчас мы поднимем штангу,
как пустую?

Помощник тренера 2: На пол-литра? А чего так робко?
Айда сразу на литр?

Помощник тренера 1: Годится.

(Помощники тренеров спорят, ведущий разбивает.)

Ведущий: С кого-то из вас стакан. Так, у Игорева
осталось полминуты.

(Штангист 1 выходит на помост и еле-еле толкает
штангу. Из публики доносятся инициирующие хлопки и
выкрики "Бугульма — давай-давай-давай".)

Помощник тренера 1 (помощнику тренера 2): С вас
литр.

Ведущий: Вес взят. Чтобы обойти Бугульму, Казани
нужно поднять 176,5 кг. Сколько заказываете,
казанцы?

Помощник тренера 2: 177,5 кг.

Ведущий: Ого, загоняете соперника на неподъёмный
вес? Так, ассистенты, установите на штангу 177,5 кг.

Помощник тренера 1: Спорим ещё на литр, что столько
вам не осилить?

Помощник тренера 2: Спорим.

(Помощники тренеров опять спорят, ведущий опять
разбивает.)

Ведущий: С кого-то причитается ещё стакан. Так,
вес 177,5 кг установлен. К нему вызывается Деман
Андреев, Казань. Первый подход.

(Штангист 2 выходит на помост и даже не берёт
штангу на грудь. Из публики доносится
разочарованное "У-у-у...")

Ведущий: Вес не взят. Бугульма, будете заказывать
новый вес?

Помощник тренера 1: Ха-ха-ха. Нет, конечно.

Ведущий: Тогда на помост вновь вызывается
Деман Андреев, Казань. Второй подход.

(Штангист 2 стоит у помоста и набирается сил.)

Ведущий: Комментариев не будет?

Помощник тренера 1: Комментарии будут следующие:
выражаю коллеге из Казани глубокие соболезнования.

Помощник тренера 2: Спасибо, родной, не стоит
стараться. Приберегите соболезнования для себя
самого.

Ведущий: Осталось тридцать секунд.

Помощник тренера 2 (массирует штангисту 2 трапеции
и трёт уши так, что тот вырывается и выбегает на
помост): Деман, ты должен.

(Штангист 2 выходит на помост, с трудом берёт
штангу на грудь и мажет от груди. Из публики
доносится разочарованное "У-у-у...")

Ведущий: Вес не взят. На помост вызывается Деман
Андреев, Казань. Последний подход.

Помощник тренера 2 (ведущему): Почему вы сказали
"последний", а не "третий"? У вас тут что — всё
подстроено, чтобы мы не подняли вес?

Ведущий: Да бросьте вы ерунду городить. Вам кругом
измена мерещится. Ну третий подход, третий.

Помощник тренера 2: Ну всё, Деман — давай-ка
соберись в кучку. Штанга — лёгкая. Под неё
просто надо залезть.

Помощник тренера 1: Угробит ведь пацана, авантюрист,
как пить дать угробит...

Помощник тренера 2: Деман, ты мужик или портянка?
Разозлись на себя, разозлись на всех: ну разве ты
можешь проигрывать таким дохлецам?

Ведущий: Осталось тридцать секунд.

Помощник тренера 2: (попеременно то хлеща
штангиста 1 по щекам, то растирая ему уши):
Деман, ведь ты же у нас просто зверь, разозлись на
этих бугульминских. Этот помост — твой. Его
хозяин — ты. Чего бугульминские вообще делают
на твоём помосте? Совсем оборзели, гады. Раздави их,
разотри их в порошок. Порви их всех на хрен.

(Штангист 2 с рычанием выскакивает на помост, еле
сдерживая себя, примеривается к штанге, берёт её на
грудь, толкает от груди, встаёт из "ножниц",
секунду держит над собой, вибрируя всем телом, и,
наконец, роняет штангу перед собой. Из публики
доносятся истошные вопли. Двое судей поднимают
красные флажки, один судья — белый.)

Ведущий: Вес не засчитан. Победу одерживает
Бугульма.

Помощник тренера 2 (перекрикивая вопящий зал):
Нет, ну я сейчас кого-нибудь убью. Почему вес не
засчитан? Штанга поднята? Поднята. Дожим был? Не
было. Локти играли? Не играли. Почему же подъём
не засчитали?

Ведущий: Уважаемый представитель Казани, дело
совсем не в дожиме — на нашем соревновании
дожимать как раз разрешено. Дело в том, что ваш
воспитанник, к сожалению, не смог удержать штангу,
он её просто уронил.

Помощник тренера 2: Да чего вы выдумываете? Он её
на самом деле опустил, нормально опустил. Подержал
сколько положено — и опустил.

Ведущий: Но ведь команда "опустить" не прозвучала.
Судьи ждали, когда ваш атлет примет устойчивое
положение. А он это положение, увы, не принял.
Так что вы проиграли.

Помощник тренера 2: Мы проиграли? Это просто
беспредел какой-то. Вы слишком много на себя берёте.
Давайте ещё раз спросим судей — как они оценили
последнюю попытку?

Ведущий: Судьи, покажите ваши оценки последней
попытки.

(Все судьи поднимают красные флажки.)

Помощник тренера 2: Ну вот, вообще полный финиш.
Прошлый раз хоть один более-менее честный человек
засчитал подъём, но теперь и его, видать, уже
успели обработать. Ведущий, вы тут, помнится,
говорили, что мне везде измена мерещится? Так вот
ни хрена она мне не мерещится.

Ведущий: Да бросьте вы, судья просто понял, что
ваш атлет недодержал штангу.

Помощник тренера 2: Что вы такое несёте? Да наш
парень легко и безупречно, с запасом килограммов
в пять, поднял штангу, а его лишают заслуженной
победы, предъявляют какие-то надуманные, на ходу
сочинённые претензии...

Помощник тренера 1: Вы, стало быть, утверждаете,
что ваш парень "легко и безупречно, с запасом
килограммов в пять, поднял штангу", а его, мол,
злые дяди лишают заслуженной победы? Давайте
проверим ваши слова: если ваш парень сейчас не
легко и не безупречно, и без запаса, о котором вы
говорили, с одной попытки поднимет вес, на пять
килограммов больший вот этого, то Бугульма
сразу признает своё поражение. Соглашайтесь, вы же
ничего не теряете...

Помощник тренера 2: На пять килограммов больше и
с одной попытки? Щ-щ-щас, как же. Хотите, чтобы я
своего парня угробил? Вот вам (показывает
помощнику тренера 1 фигу). Так, всё — я требую
реванша. Когда состоится реванш?

Ведущий: Уважаемые присутствующие, повторяю
результат соревнования: победу одержала школа
тяжёлой атлетики города Бугульма. (Из зала
доносятся радостные вопли, перемешанные с воем
неодобрения и свистом.) Однако в связи с тем, что
победа бугульминской школы была не безоговорочной,
проигравшая сторона требует реванша. Бугульма
и Казань, как вы смотрите на то, чтобы провести
повторную встречу ровно через пару недель здесь же?

Помощник тренера 2: Резко положительно. Мы этих
бугульминских порвём, как Тузик грелку.

Помощник тренера 1: Да согласны мы, согласны, чтобы
вы нас порвали — как сегодня, на словах. Вы
ведь только болтать мастера, а поднимать штангу —
не можете. И это мы вам только что доказали.

Ведущий: Уважаемые зрители, нам с вами остаётся только
послушать самих участников соревнования.

Штангист 2: Да, соперник силён. Вынужден это
признать. Но его выигрыш — случайность.
Несчастливая для меня случайность.

Штангист 1: Огромное спасибо моему противнику: без его
героического сопротивления не было бы моей победы.

То, что хоть немного греет душу

08/07/2003 22:53

В позапозапрошлое воскресенье у нас в Казани проходил сабантуй ("сабан" переводится с татарского на русский как плуг, "туй" — как свадьба; соответственно, сабантуй — это "свадьба плуга").

В отличие от русских праздников, сабантуй отмечается не только песнями-плясками-хороводами под выпивку спиртного, но также ещё и разного рода спортивными и околоспортивными состязаниями.

Главное из них — кэрэш (произносится почти как "крэш"), национальная борьба на кушаках.

Человека, победившего в кэрэше всех своих соперников, объявляют абсолютным батыром и преподносят ему главный приз: барана. К барану обычно прилагаются менее значительные и, соответственно, менее почётные призы: телевизоры, стиральные машины, холодильники и пр. На сабантуях, проводимых в нефтедобывающих районах Татарстана, абсолютным батырам в довесок к барану вручают ключи от новых автомобилей.

Параллельно состязаниям в кэрэше на сабантуе проходят нескончаемые концерты, поднятия тяжестей, армрестлинг, конные скачки, забеги на разные дистанции, перетягивание каната, бой подушками, залезание на высокий шест, разбивание кувшина с завязанными глазами (в этом аттракционе на одном из недавних сабантуев преуспел Б.Н.Ельцин), доставание губами монеты из большого таза с катыком — варенцом по-русски (в этом аттракционе пару лет назад преуспел В.В.Путин — и все на сабантуе ужасно обрадовались, поскольку, по татарскому поверью, хозяйство, управляемое человеком, нашедшим в катыке денежку, должно начать бурно процветать).

Итак, пару недель назад я пришёл на тот самый стадион, где нынешний российский Президент вернейшим способом обеспечил нашей стране грядущее процветание, и уселся на первый ряд скамеек, дабы поглазеть на начавшееся сабантуйное соревнование сильнейших штангистов Татарстана.

Штангистский помост представлял собой всего лишь несколько квадратов толстой резины, уложенных прямо на траву стадиона; регламент соревнований в поднятии штанги был как у прыжков в высоту: пытаться поднять новый вес можно только три раза, если вес участником не поднят, то он, участник, выбывает из состязаний. Способом же подъёма избрали, конечно, толчок двумя руками. В соревновании принимало участие довольно много народа, но фаворитами являлись МСМК Вугар Алиев (неоднократный чемпион России в легчайшем весе), а также мастера спорта Андрей Деманов, Эдик Тихомиров и Игорь Петров.

Руководил ходом соревнований и судил их Рустем Агмалетдинович Хайруллин (международная категория). Как, кстати, определялся победитель — по абсолютно большему поднятому весу или же по какой-то формуле оценивания результата — я так, увы, и не выяснил.

Параллельно поднятию штанги на стадионе перед полными трибунами шли соревнования в поднятии гирь, песни-пляски-хороводы на сцене, установленной на самой середине футбольного поля (точнее, майдана: место, где происходит сабантуй, называется майданом), и, естественно, предварительные схватки в кэрэше, проводившиеся сразу на двух коврах. Поднятие гирь и кэрэш проходили беззвучно (равно как и штанга), а вот песни с плясками сопровождались ликующими воплями ведущих на татарском и русском языках.

— А сейчас, — радостно орал ведущий в микрофон, — перед нами с композицией "Цветная фантазия" выступит группа художественной гимнастики спортшколы номер два...

Тот же самый текст сразу же выкрикивался на татарском. На сцену стайкой выбегали юные "художницы" и под оглушающую зажигательную музыку старательно принимались выделывать свои композиции.

Перекричать громоподобных ведущих сабантуя было совершенно невозможно. Рустем Агмалетдинович один раз попробовал в паузе между двумя номерами представить штангистов, но ведущие почти сразу же его заглушили, задавили истошным ором.

Когда вес на штанге возрос до ста пятнадцати килограммов, большая часть участников отсеялась и смотреть соревнования стало интересно. Аплодировать удачным подъёмам я начал со ста тридцати килограммов. К тому моменту в числе участников осталось только пять человек — четыре изначальных фаворита и какой-то здоровенный парень, которого я не знаю. На ста сорока килограммах выбыли он и Эдик Тихомиров.

Остальные фавориты с запасом подняли сто пятьдесят и приступили к штурму ста шестидесяти. Однако этот вес покорился только Андрею Деманову. В своей последней попытке Вугар Алиев поставил на штангу сто пятьдесят пять (это уменьшение веса было, конечно же, не совсем законным, но на местных соревнованиях, да ещё для своих ребят, можно, конечно, пойти и против правил), однако не одолел даже и этот вес. Оставшийся в гордом одиночестве Андрей Деманов без особого напряга толкнул сто семьдесят килограммов и прощально поклонился публике.

Он, вредитель, думал легко отделаться, — но не тут-то было. К описываемому моменту удачным подъёмам аплодировал уже не только я, но и ещё полстадиона. В ответ на прощальный поклон Деманова трибуны недовольно загудели. Рустем Агмалетдинович подошёл к Андрею и начал что-то ему втолковывать. Через какое-то время Андрей закивал, и ассистенты кинулись устанавливать на штангу сто восемьдесят килограммов. Трибуны встретили жест согласия чемпиона бурными аплодисментами, на миг заглушив даже праздничные вопли ведущих концерта.

Пока Андрей настраивался на поединок со штангой, я посмотрел на другие представления, одновременно шедшие рядом.

Гиревики, как обычно, скучно и однообразно рвали свои снаряды — эти ребята, конечно, никогда не смогут претендовать на заинтересованное внимание публики.

На сцене посреди майдана вовсю продолжал идти зур-концерт (то есть "большой концерт" — так у нас иронично называют программу татарского телевидения: 70% времени в этой программе отводится татарской песне).

А вот на ближайшем ковре для кэрэша боролись два очень колоритных атлета: несмотря на свои весьма внушительные, поистине батырские размеры, они не толкались впустую, не тянули время, а с достаточно высокой частотой красиво бросали друг дружку прогибом через спину (это вообще основной приём борьбы на кушаках).

Тем не менее публика почти не обращала на них внимания. Все трибуны смотрели на то, как наш Андрюха натирает ладони магнезией, подходит к штанге, устанавливает под неё ступни, наклоняется, берётся за гриф и т.д.

Когда Андрюха красиво (он вообще поднимает штангу очень красиво и технично) толкнул от груди свои сто восемьдесят килограммов, трибуны радостно взревели и разразились овацией. Рустем Агмалетдинович махнул Андрею рукой вниз — команду "опустить" в этом рёве расслышать было совершенно невозможно.

Я встал со скамейки (не люблю церемоний типа торжественных открытий, закрытий и награждений) и пошёл к себе домой, по пути переваривая увиденное на празднике.

Впечатление на меня произвела, конечно же, не сила участников состязаний — на удобных помостах эти ребята поднимают существенно бо́льшие веса (например, Петров — 165 кг, Деманов — 200 кг и т.д.).

Нет, меня поразило другое: искренний восторг публики, выраженный ею по отношению к тому виду спорта, который никто на сабантуях совершенно не раскручивает, который является, фигурально выражаясь, бедной Золушкой (за победу в тяжёлой атлетике на сабантуе обычно вручают такие же точно миксеры, плееры, фены и пр., как за победу в бое подушками).

Тем не менее тяжёлая атлетика, этот гадкий утёнок сабантуя, затмила не только старательно (но почти безрезультатно) раскручиваемые песни-пляски-хороводы, но даже гвоздь программы: борьбу на кушаках.

Почему сие произошло? Неужели это я завёл весь стадион своими жидкими первоначальными хлопками? Нет, на собственный счёт я нисколько не заблуждаюсь: моя роль в раскрутке тяжелоатлетических состязаний на сабантуе была ничтожной — люди отреагировали на совсем иные привлекающие внимание факторы. Что же это тогда за факторы? Чем на сабантуе сумели "зацепить" публику штангисты?

Как мне кажется, на сабантуе сработали те самые факторы привлечения и удержания внимания, которые описаны в текстах "Каким должно быть публичное соревнование?", "Переписка по теме" и "Примерный сценарий соревнования".

То есть зрители на сабантуе положительно отреагировали на понятность хода штангистских соревнований (всего одно движение, подразумеваемость правила трёх попыток поднять новый вес, быстрое уменьшение числа участников соревнований до оптимального) и на их скоротечность, незатянутость.

Ну а ещё, безусловно, на саму заложенную в тяжёлой атлетике высокую зрелищность: штангист выступает всегда один и в своём выступлении не мельтешит, не уходит из поля зрения. То есть зрителям всегда можно хорошенько его рассмотреть и начать на полную катушку сопереживать его титаническим усилиям.

В общем, мой любимый вид спорта имеет всё-таки достаточно мощный потенциал к тому, чтобы при благоприятных обстоятельствах (где их, правда, взять — эти "благоприятные обстоятельства"?) снова стать таким же популярным, каким он был во времена Пауля Андерсона и Юрия Власова.

Наилучшие правила публичного соревнования штангистов

Мне уже давно известна причина, по которой такое по большому счёту, по большинству параметров совершенно бездарное устроение, как футбол, завоевал всю нашу планету, стал видом спорта № 1.

Вот фрагмент моей старой переписки


1. "Тема: Re: Не, на фиг...
Автор: Дима Матосян
Дата: 23/03/2002 18:56
 	
Дело в том, что к неолимпийскому виду спорта относятся 
совершенно не так, как к олимпийскому, поэтому не 
стоит рассказывать, что нам не нужен МОК...


2. Тема: Рассказывать о том, что нам не нужен МОК — стоит
Автор: Материалист
Дата: 23/03/2002 19:08
 	
Уважаемый Дима, любому хорошему, хорошо раскрученному, 
высокопопулярному виду спорта МОК совершенно без 
надобности — даже если этот самый МОК будет уже вести 
себя нормально, а не так, как на последней Олимпиаде. 

Например, плохо ли существует без МОКа 
профессиональный бокс? Совсем неплохо, гораздо лучше, 
чем бокс любительский, включённый в число олимпийских 
видов спорта. А какой титул у теннисистов почётнее: 
чемпион Уимблдона или чемпион Олимпийских игр? А у 
каких соревнований по футболу рейтинг выше: у 
чемпионата мира или у чемпионата в рамках Олимпийских 
игр? 

Всё то же самое можно сообщить и о хоккее (кубок 
Стенли почётнее олимпийских медалей) и о баскетболе 
(первенство США круче Олимпийских игр). А ведь есть 
ещё множество других чрезвычайно популярных, но 
при всём при этом замечательно обходящихся вообще без 
МОКа видов спорта: например, американский футбол, 
бейсбол, гольф, рестлинг, бои без правил, 
профессиональный культуризм и т.п. 

В какой ситуации всемирно прославилась и прибавила 
известности лыжному спорту Лариса Лазутина: когда 
целый год выигрывала абсолютно все женские 
лыжные гонки на всех дистанциях (это происходило, 
по-моему, в 1997 году), или когда МОК не дал 
Лазутиной победить на Олимпиаде, не пустил её на 
своё хвалёное олимпийское (где якобы "главное не 
победа, а участие", где якобы главное — 
честность и всеобщее равенство) соревнование?   

Последнее, конечно, есть частный случай антиспортивного 
поведения МОКа. Но по большому счёту вся деятельность 
МОКа формально никогда и не была спортивной, поскольку 
всегда проходила под эгидой совершенно дурацкого, 
ложно-благородного кубертеновского принципа, повторяю, 
"Главное не победа, а участие" (в то время как на 
самом деле главное в спорте — именно победа; победа, 
достигнутая в рамках правил). 

По факту МОК, конечно, просто вынужден привносить в 
свои соревнования спортивную составляющую, то есть, 
например, проводить предварительные отборы 
более-менее сильных атлетов, а также в конце концов 
отказываться от дискриминации профессионалов. Однако 
коронный олимпийский принцип "Главное — участие" 
по-прежнему делает буквально каждое МОКовское 
соревнование избыточно массовым, мельтешащим, 
трудно воспринимаемым и, соответственно, малоинтересным.

Так что, ребята, дабы какой-то вид спорта стал 
популярным, нужно не пытаться пролезть с ним в 
программу Олимпийских игр (всевозможные стрельбы и 
парусные гонки уже давно туда пролезли — но много ли 
народу о них хоть что-то знает?), а самим, напрягая 
свои способности, организовать его правильную раскрутку.
 

3. Тема: Согласен с Материалистом
Автор: DINOZAVR
Дата: 23/03/2002 19:13
 	
И вообще надо поменьше мечтать о всемирном признании 
чего бы то или кого бы то ни было. 

Нужно создавать свою лифтёрскую федерацию, которая 
будет круче ИПФ. Как НХЛ или НБА в Америке. А на 
чемпионат мира ездить лишь постольку-поскольку. Если 
рядом с нашим колхозом — то так уж и быть, а если 
далеко — так пошли на хрен.
 

4. Тема: Хорошие аргументы. Пожалуй, даже соглашусь
Автор: Дима Матосян
Дата: 23/03/2002 19:16
 	
Но всё же олимпийским видам намного проще... 
Особенно, в России.
 

5. Тема: А я больше согласен с Дмитрием
Автор: Igor
Дата: 23/03/2002 19:28
 	
Дело не в самом факте признания со стороны МОК и не 
в сомнительном влиянии этого признания на 
популярность вида спорта. Дело в другом: в 
отношении государства и масс к олимпийскому виду 
спорта. 

Во-первых, олимпийским видам выделяются хоть какие-то 
деньги на подготовку, а кроме того, у большинства 
этих видов спорта есть нормальные базы.

Во-вторых, у олимпийских видов спорта другой уровень 
призовых денег. Это уже важно для самих атлетов. Не 
знаю, как у вас в России, а вот у меня на Украине, 
если не ошибаюсь, за медали на летней Олимпиаде 
давали $50.000, $30.000 и $20.000. Не считая прочих 
благодарностей и подарков (квартиры, машины) от 
президента, мэров городов и т.д.

В-третьих, трансляция соревнования по определённому 
виду спорта в рамках Олимпийских игр уже сама по себе 
даёт мощный толчок к увеличению популярности вида 
спорта.

И потом, имеется немного другое социальное отношение к 
олимпийским чемпионам. Особенно это заметно в тех 
странах, где завоёвывается не очень большое общее 
количество медалей — например, для Украины вклад 
пауэрлифтинга в копилку олимпийских медалей был бы, 
скорее всего, наиболее значимым относительно других 
видов спорта.

А сравнения с боксом и футболом считаю не очень 
корректными. Это ведь принципиально другой уровень 
популярности, связанный с динамикой действий, с 
проявлением непосредственного соперничества и т.д. 
Соревнования по лифтингу (в том виде, в котором они 
существуют сейчас) не смогут приблизиться к такому 
уровню зрелищности, как у футбола (на то имеется 
много причин, и они уже обсуждались на данном форуме).

Думаю, что у каждого вида спорта есть планка, выше 
коей его раскрутить нельзя. И сия планка у лифтинга 
в разы ниже, чем планка у того же профессионального 
бокса.

Так что, возвращаясь к теме дискуссии, признание со 
стороны МОК только улучшило бы положение спортсменов, 
дало бы дополнительный толчок к популяризации нашего 
вида спорта.
 

7. Тема: Re: А я больше согласен с Дмитрием
Автор: Дима Матосян
Дата: 23/03/2002 19:30
 	
Вот как раз это я и подразумевал: отношение к 
олимпийскому виду совершенно другое — особенно 
если это молодой вид спорта...
 

8. Тема: А по-моему, Вы, Igor, фактически согласны и 
со мной
Автор: Материалист
Дата: 23/03/2002 20:19
 	
Уважаемый Igor, Вы считаете некорректным моё сравнение 
пауэрлифтинга с боксом и футболом. Свою точку зрения 
Вы мотивировали тем, что у бокса и у футбола, в отличие 
от пауэрлифтинга,

"...принципиально другой уровень популярности, 
связанный с динамикой действий, с проявлением 
непосредственного соперничества и т.д." 

Но в то же самое время Вы сами отметили, что 

"Соревнования по лифтингу (в том виде, в котором они 
существуют сейчас) не смогут приблизиться к такому 
уровню зрелищности, как у футбола".

Выходит, Вы заметили, что одним из главных препятствий 
на пути популяризации лифтинга (и равным образом моей 
родной тяжёлой атлетики, а также некоторых других 
видов спорта) является господствующая сегодня 
принципиальная схема проведения соревнований? Но ведь 
именно об этом я и написал в своих сообщениях по данной 
теме — в них я на чём свет стоит ругал господствующие 
сегодня на большинстве соревнований олимпийские принципы, 
приводящие к избыточной массовости, к её следствию — 
к торопливости, к ураганному темпу ведения соревнований, 
— и, как итог, к потере интереса со стороны зрителей,
погребённых под грузом избыточной информации. 

Заметьте — я вовсе не написал о том, что пауэрлифтинг 
нужно раскручивать, свято блюдя имеющиеся на нынешний 
момент соревновательные принципы. Нет, моя ругань в 
адрес этих принципов явно свидетельствует об обратном. 
И если изначально отказаться от этих дурных принципов, 
то что же может помешать организации лифтёрских 
соревнований с "динамикой действий, с проявлением 
непосредственного соперничества и т.д."? 

Если тут даже не хватит собственной смекалки, то можно 
взять за образец хотя бы опыт дореволюционного цирка, в 
котором акробатические, клоунские, дрессурные и пр. 
номера служили всего лишь затравкой и приправой к самому 
главному зрелищу: чемпионатам по французской борьбе и 
(в меньшей мере) по поднятию тяжестей. За счёт чего 
были популярны цирковые чемпионаты — можно узнать в 
соответствующих книжках. 

Уважаемый Igor, Вы считаете, что популярность вида 
спорта связана именно с "динамикой действия". То есть, 
как можно понять, виду спорта без этой самой "динамики" 
не видать популярности как своих ушей. Но, например, в 
конце XIX — начале XX веков в среде российского 
купеческого люда чрезвычайно популярными стали русские 
шашки. Увлечение это было повальным, о шашках 
слагались легенды, стихи и т.д. Но где же в 
шашках "динамика действий"? (Вообще-то, она, конечно, 
есть — но заметна только посвящённым.) 

С другой стороны, в чрезвычайно популярном сегодня 
футболе практически и нет особой динамики действий — 
вся эта "игра" состоит всего лишь в том, что двадцать 
мужиков большей частью лениво и почти безрезультатно 
перекатывают по полю кожаный мячик. Лично я не могу 
смотреть без усилий над собой на это скучнейшее 
зрелище дольше двух минут. Но футбол тем не менее 
очень популярен. За счёт чего? 

За счёт сильнейшей по навязчивости раскрутки. Раскрутка 
эта шла и идёт, в первую очередь, благодаря усилиям со 
стороны радио и телевидения, которым очень подходят 
трансляции игры, длящейся точный отрезок времени. 
Именно данная ориентация на "грязное", а не на "чистое" 
игровое время и пробила футболу широчайшую дорогу 
в СМИ.

В общем, уважаемый Igor, принцессу можно сделать 
практически из любой Золушки, имелось бы только 
желание, соответствующие средства и незамусоренные 
догмами мозги.

И если какой-то вид спорта превратится в 
вышеназванную "принцессу", то ему уже не будет 
никакого смысла продаваться за выделяемые раз в четыре 
года несколько сотен тысяч государственных долларов. 
Сравните: выручка только от продажи билетов на матч 
Майк Тайсон — Леннокс Льюис составит сто миллионов 
долларов. Да, конечно, Тайсон с Льюисом — очень крутые 
ребята, но ведь и любой теннисист из первой двадцатки 
мирового рейтинга получает за год не меньше миллиона 
долларов (то бишь Тайсон с Льюисом — это отнюдь не 
уникальное для профессионального спорта явление). 

Если как следует (как следует — это значит на уровне 
хотя бы тенниса) раскрутить какой-то вид спорта, то 
можно будет со спокойной душой наплевать на весь 
перечисленный Вами набор государственного 
вспомоществования. Однако, повторяю, для этого 
придётся прежде всего отказаться от пресмыкательства 
перед надгосударственным МОКом и перед его 
антизрелищной, заформализованной, мертвечинной — но 
зато пока, увы, очень привычной для всех для нас 
сегодня — системы соревнований. Тут придётся пойти в 
первую очередь на ломку себя самого".

Причина популярности футбола

Объясняю причину популярности футбола ещё раз и более подробно.

Футбол приобрёл нынешнюю огромную популярность в очень определённый период, а до наступления этого определённого периода футбол почти никому не был нужен. Определённость же указанного периода заключается в том, что в этот период появились наиболее "доходчивые" до потребителей средства массовой информации (СМИ): радиовещание и телевидение.

Почему я акцентирую всё внимание именно на СМИ? Потому, что в последнее столетие СМИ — это самый-самый важный фактор достижения известности, популярности.

Когда я был ещё ребёнком, мать несколько раз обращала моё внимание на следующее обстоятельство (до которого она, судя по всему, дошла своим умом, ибо это важнейшее обстоятельство в советское время как можно меньше афишировалось): человек становится героем вовсе не потому, что совершил подвиг, и вовсе не потому, что совершил подвиг своего вида самым первым из людей.

Например, подвиг Александра Матросова, то есть прикрывание собственным телом пулемётной амбразуры, во время ВОВ совершило несколько сот людей, причём многие люди "повторили" (именно так в советское время это официально и формулировалось: "в годы войны подвиг Матросова повторили 412 человек") подвиг Матросова за год-полтора до Матросова.

Ещё раз: человек становится героем вовсе не потому, что совершил подвиг, и вовсе не потому, что совершил подвиг своего вида самым первым из людей. Но почему же тогда человек становится героем? Только потому, что получает известность.

Иногда бывает даже так, что человек и его подвиг получают известность при всём при том что и человек, и его подвиг суть плоды воображения людей. Такое положение дел имеет место, например, и с Робином Гудом, и с Иваном Сусаниным, и с двадцатью восемью панфиловцами у разъезда Дубосеково. Все перечисленные персонажи либо никогда не существовали, либо никогда не совершали приписываемые им подвиги.

Итак, повторяю ещё раз: человек становится героем только потому, что получает известность.

Маресьев стал всенародным героем вовсе не потому, что совершил небывалый подвиг, а потому, что Борис Полевой написал о нём свою "Повесть о настоящем человеке".

Николай Островский стал всенародным героем вовсе не потому, что совершил небывалый подвиг, а потому, что была широко издана и назойливо разрекламирована в советских СМИ автобиографическая книга Николая Островского "Как закалялась сталь".

"Подвиг Матросова использован находившимся случайно при части журналистом для патриотической статьи. При этом дату смерти героя перенесли на 23 февраля, приурочив подвиг ко дню рождения Красной Армии. Несмотря на то что Александр Матросов не первый, кто совершил подобный акт самопожертвования, именно его имя было использовано для прославления героизма советских солдат."

И т.д. и т.п.

Многие читатели моих текстов, разумеется, не воспринимают всерьёз мои уверения, что футбол сам по себе — крайне неинтересная игра и никудышное зрелище.

В связи с чем прошу этих скептиков обратить их внимание на следующий примечательный факт: существуют весьма большие, то есть вполне представительные в статистическом плане страны с максимально развитыми СМИ и с целой индустрией зрелищ, а также с очень любящими всевозможные игры зрителями.

И вот в этих странах футбол имеет почти нулевую популярность. Его в этих странах даже не называют футболом: он там носит наименование "soccer" (сокер). А всё почему? А всё потому, что в этих странах, то есть в США и в Канаде, СМИ, особенно электронные, практически монополизированы другими традиционно развитыми видами спорта типа американского футбола, бейсбола, баскетбола, гольфа, хоккея и пр., и футбол там почти не допускается в эфир.

И потому зрители там массированно и долговременно не зомбируются (а любовь к такому самому по себе скучному действу, как футбол, возникает только в результате очень массированного и долговременного зомбирования) и, соответственно, не превращаются в футболельщиков.

Именно по перечисленным причинам я, повторяю, и акцентирую всё внимание на электронных СМИ — потому, что в последнее столетие это, повторяю, самый-самый важный фактор достижения известности, популярности.

Важнейшей особенностью указанных СМИ является чёткое расписание всех их передач. То есть без точного соблюдения этого расписания у радио и у телевидения возникают очень неприятные для них проблемы. А при точном соблюдении этого расписания у радио и у телевидения никаких проблем не возникает.

Какие варианты хода событий могут иметь место в случае прямых радио- или телетрансляций соревнований по разным видам спорта — например, по таким видам спорта, как волейбол и футбол?

В случае прямой трансляции соревнования по волейболу (а также по баскетболу и по прочим игровым видам спорта, а также по лёгкой и по тяжёлой атлетикам, по боксу, по всем видам борьбы, по шахматам и пр.) с очень высокой, с недопустимо высокой долей вероятности могут происходить и реально происходят либо значительное удлинение, либо ещё более значительное укорочение (из-за травмы, туше или нокаута) соревнования. Что, естественно, нарушает всё расписание передач СМИ.

В случае же прямой трансляции соревнования по футболу практически никакого сбоя в программе передач СМИ быть не может. Что ни случилось бы на поле — дождь, снег, травмы нескольких игроков и т.п. — футболисты всё равно будут ползать по полю и под дождём, и под снегом, а выбывших игроков заменят запасными. Сам же футбольный матч непременно продолжится и завершится в срок с точностью до минуты. Ну, минутой радийщики и телевизионщики могут варьировать без особых проблем для целостности расписания.

И ещё раз для совсем тупых. Важнейшей особенностью главного на сегодня средства раскрутки — электронных СМИ типа радио и телевидения — является чёткое расписание всех их передач. То есть без точного соблюдения этого расписания у радио и у телевидения возникают очень неприятные для них проблемы.

А при точном соблюдении этого расписания у СМИ типа радио или телевидения никаких проблем не возникает. Что очень устраивает указанные СМИ. И потому они готовы работать с тем, что их устраивает, на особых, на особо выгодных условиях. Например, намного чаще всего остального включать то, что их устраивает, в свои расписания. И потому то, что очень устраивает СМИ, активно раскручивается и в итоге получает огромную популярность.

Какой из всего изложенного я собираюсь сделать вывод? Естественно, следующий: тяжёлой атлетике, дабы она снова начала обретать заинтересованных зрителей, нужно внедрить в свои публичные соревнования вышеуказанный главный фактор завоевания популярности — строго фиксированное время течения соревнования.

Правильные правила публичного соревнования штангистов

Но как это конкретно можно сделать? Ниже приведён вариант правил проведения соревнования по тяжёлой атлетике, в которые внесено, в частности, предложенное выше изменение.

Кроме этого изменения, алгоритм соревнований включает в себя ещё два удобных для атлетов и для электронных СМИ правила: во-первых, фиксацию индивидуального времени выступлений по принципу из шахматных поединков, а во-вторых, разбиение общего времени соревнований на относительно небольшие промежутки с небольшими перерывами, удобными для прокручивания радио- или телевизионной рекламы.

А. Длительности соревнования и его частей

1. Общая длительность соревнования — 90 минут плюс-минус максимум 30 секунд (это значит, что в соответствии с самым ценным футбольным принципом у соревнования предлагаемого типа нет никакого "чистого времени", то есть чистого времени игры или чистого времени выполнения действий; следовательно, главный секундомер соревнования работает, как на футболе, без выключений). Решение о сокращении или об увеличении длительности соревнования максимум на 30 секунд принимает главный судья соревнования не позднее, чем за две минуты до окончания соревнования.

2. 90 минут общей длительности соревнования состоят из шести периодов: первый период — ровно 10,5 минут, второй период — ориентировочно 12,5 минут, третий период — ориентировочно 10 минут, четвёртый период — ориентировочно 12,5 минут, пятый период — ориентировочно 10 минут, шестой период — ориентировочно 17 минут, а также из пяти перерывов между периодами: первый перерыв — ровно 2,5 минуты, второй перерыв — ровно 2,5 минуты, третий перерыв — ровно 5 минут, четвёртый перерыв — ровно 2,5 минуты, пятый перерыв — ровно 5 минут. Перебор времени во втором, в третьем, в четвёртом и в пятом периодах может составлять также максимум 30 секунд, и этим перебором распоряжается, "управляет" выступающий участник.

3. Первый период тратится на следующее: оглашение правил соревнования, а также состава участников и судей — 2,5 минуты; проверка инвентаря публикой — 7 минут; возможное приглашение сильнейшего зрителя и его представление публике — 1 минута.

Последние 2 минуты шестого периода тратятся на подведение итогов соревнования и на их оглашение.

Остальное время используется для собственно соревнования атлетов между собой.

4. Основная длительность соревнования — то есть 90 минут — подсчитывается главным секундомером соревнования.

Помимо главного секундомера соревнования у судей имеются ещё два или три секундомера для фиксации общего, суммарного времени выступлений каждого из участников.

Кроме того, время от времени должен включаться ещё один секундомер. Его задача — фиксировать время после вызова любого из участников на помост. Чтобы публика не заскучала от остановки действия, "бездейственное" время после вызова участника не должно превышать двух минут при подходе к новому весу и не должно превышать трёх минут при подходе к повторному весу. Начальной границей указанного срока является слово "подход" в объявлении о вызове участника, а конечной границей указанного срока является прохождение грифа мимо колен участника. В случае неукладывания участника в указанные сроки его подъём считается неудачным.

5. Учёт времени выступлений отдельных участников производится по принципу шахматных поединков, а именно: каждому участнику даётся фиксированное общее время на попытки, и он может распоряжаться этим временем так, как хочет — за исключением обстоятельства из пункта 4. Начальной границей каждого из отрезков указанного общего времени участника является реакция судей на выступление предыдущего участника. Конечной границей каждого из отрезков указанного общего времени участника является окончательная реакция судей на выступление самого участника.

6. Время, необходимое для сборки штанги заказанного веса, а также для взвешивания участника перед подходом, а также для замедленного просмотра судьями спорного подъёма входит в общее время выступающего участника.

7. Участники имеют право на общее время, равное 20 минутам выступлений у каждого в случае выступления трёх участников и 30 минутам выступлений у каждого в случае выступления двух участников.

8. В случае выбывания одного участника остаток его времени либо делится поровну между оставшимися участниками, либо полностью прибавляется ко времени последнего оставшегося участника.

Б. Количество участников

1. Участников всегда либо двое, или либо трое (третий участник может появляться только из публики, но это вовсе не означает, что данный третий участник — не подсадной), и их главная задача состоит в том, чтобы хотя бы двое участников довели соревнование до конца.

2. Соответственно, если участников трое, то на начальных этапах соревнования травму может получить только один участник (и это значит, что вся борьба, кроме самых последних её стадий в третьем периоде, должна быть умеренной и управляемой). Впрочем, в самом конце третьего периода, перед окончательной попыткой соревнования, травму может получить ещё один участник. Но на последних секундах поединка (то есть за 2 минуты до окончания соревнования) в любом случае должна происходить попытка поднять штангу. Если для завершения этой попытки не хватает даже добавленных главным судьёй секунд, то попытка считается неудачной.

В. Вес участника

1. Участник может иметь любой собственный вес, который фиксируются взвешивающим прибором перед каждым подходом и затем вносится в данные компьютера соревнования секретарём соревнования или его помощником.

2. Участник должен выступить в подходе с весом не бо́льшим, чем тот, который показал измеряющий прибор — то бишь после взвешивания участнику нельзя ни надевать экипировку, ни есть, ни пить. Уменьшать вес для подхода после взвешивания за счёт снимания экипировки участнику можно. Но это уменьшение веса уже не вносится в протокол и не учитывается компьютером соревнования.

Г. Критерий победы

1. Победа объявляется на основании количества очков системы "Райдэн", вычисленных с точностью до третьего знака десятичной дроби при помощи компьютера соревнования, в который секретарём соревнования для каждого подхода заносится вес тела участника и вес поднимаемой штанги.

2. На основании сравнения наибольших количеств очков, начисленных за засчитанные веса, определяется победитель или объявляется ничейный результат.

Д. Зачёт веса

1. Вес штанги засчитывается в том случае, если эта штанга находилась в визуально неподвижном состоянии на вертикально поднятых и распрямлённых до физиологического предела руках участника в течение трёх секунд — что фиксируется либо главным судьёй, либо им и секретарём соревнования в результате их совместного просмотра замедленной съёмки, либо системой датчиков движения. Ноги участника в момент фиксации штанги должны быть выпрямлены до тупых углов в коленях, а ступни должны быть неподвижными.

2. Во время подъёма штанги допустимы любые комбинации из частей тела участника и помоста. Но штанга не должна касаться экипировки. То бишь участнику разрешается делать сколько угодно темпов подъёма — в частности, можно дожимать штангу.

Е. Попытки поднять штангу

1. Число попыток поднять штангу одного веса от помоста выше колен одним участником равно максимум трём. Если вес не засчитывается ни в одной из попыток, то в общем случае участник заканчивает соревнование и его лучшим результатом считается последний засчитанный (однако у этого правила есть исключение, изложенное в статье Ё пункте 2).

2. Досрочно победивший участник не имеет права отказаться от последующих подходов и должен делать попытки поднять новый вес до тех пор, пока он не будет засчитан или пока не истечёт время соревнования.

Ё. Изменение веса штанги

1. При удачных попытках поднять штангу её вес увеличивается согласно заявкам участников.

2. В том случае, если все продолжающие соревноваться участники заказали такие веса, которые не смогли поднять в зачётных попытках, веса на штанге можно менять в меньшую сторону — но эти веса не должны давать меньших очков, чем уже засчитанные, а число подходов к одному весу делается неограниченным.

Ж. Информирование зрителей и участников соревнований

1. Информация об основных правилах соревнования, а также о начальном составе его участников и судей должна быть напечатана на билетах или же на бесплатных к ним приложениях.

2. В процессе соревнования его секретарь обязан информировать публику и каждого из участников, какой минимальный следующий вес принесёт ему текущее лидерство.

3. В процессе соревнования (исключение — периоды нахождения участников на помосте) и участники, и их соперники, а также тренеры и представители участников, а также комментаторы обязаны по очереди выступать перед публикой с прогнозами на подход и с краткими обоснованиями этих прогнозов.

4. В конце соревнования его участникам и вообще всем желающим раздаются бумажные копии протокола соревнования.

2002-2014

Околоспортивное

Каким должно быть публичное соревнование?
К вопросу об изменении силы у некоторых освобождённых от физкультуры людей
К вопросу о скорости изменения некоторых субъективных оценок
К вопросу об изменениях формы некоторых удлинённых предметов
Почему у бледнолицего раздвоенный язык?
Урок от ветерана
Какая стратегия ближе к истинно мужской?
Против футбола
Главный диверсант мирового спорта

Последствия стука
по клавиатуре

Воинствующее искусствоведение

В помощь футурологу

Трибуна мастеров гносеологии

Эволюционистика как надо

Чуть-чуть политэкономии

Пришедшее в голову

Содержание

extracted-from-internet@yandex.ru Переписка

Общие соображения

1. Заказ олимпийского чемпиона