К селению Отпетых Машинников мы подошли, имитируя угловатые движения роботов: Рихард убедил меня, что это позволит нам лучше втереться в доверие. У околицы нас встретили охранники, которые, стоя на четвереньках, паслись на свежей траве: в племени Отпетых Машинников для получения топлива предпочитали применять встраиваемые самогонные аппараты.

          — Куда это вы идёте? К нам в селение? — не отрываясь от поедания травы, наперебой принялись допрашивать нас охранники. — А что это у вас у обоих за поломка? А она не заразная? Как это вы совсем не поломаны — а почему тогда двигаетесь, как поломанные? Кто-кто, говорите, вы такие? Посланцы небес? А чем это докажете?

          Мы с Рихардом включили наши реактивные ранцы и немного полетали над селением.

          — Ладно, проходите, — уважительно подвинулись охранники, когда мы возвратились на место взлёта.

          Селение Отпетых Машинников выглядело почти безлюдным. Пока мы шли по нему, его обитатели поочерёдно высовывались из жилищ и приветливо махали нам кулаками. С машинного двора доносились непереводимые крики: судя по всему, роботы кого-то либо пытали, либо чинили после пытки.

          У входа в центральную хижину, держа в манипуляторах большие гаечные ключи, нас уже поджидали старейшины племени.

          — Не нужно ли починить вас с дороги, о посланцы небес? — любезно поприветствовали они нас. — Охранники доложили, что вы подошли к ним, страдая от какой-то поломки...

          — Благодарим, о почтенные, — я еле увернулся от гаечных ключей старейшин, — но мы, слава труду, вполне исправны.

          — Нам очень, очень приятно видеть ваше, дорогие роботы, бескорыстное стремление к ремонту ближних, — принялся расшаркиваться Рихард. — Поэтому теперь и мы, и все другие жители небес будем ценить вас как минимум на двадцать, а может быть, даже на двадцать пять процентов дороже, чем прежде.

          Когда нас наконец провели в центральную хижину и все расселись по периметру помещения, Рихард зажёг трубку мира и пустил её по кругу:

          — Курите на здоровье, вечно новые роботы...

          — А что это вообще такое? — полюбопытствовал робот с печным отоплением, недоверчиво вертя трубку мира в манипуляторах.

          Все остальные старейшины тоже навострили свои подслушивающие устройства.

          — Трубка мира — это аппарат для создания дружественных отношений, — просветил старейшин Рихард. — Она работает за счёт сжигания табака: особо полезного вещества, дым от возгонки которого повышает октановое число самогона.

          Пока старейшины, кашляя с непривычки, курили трубку мира, Рихард опять затянул пропагандистскую песню про вечное братство людей и роботов.

          — А это правда, что мы, роботы, и вы, люди, — братья? — тихонько толкнул меня робот с печным отоплением, видимо, испытывавший сомнения по любому вопросу.

          — Ну конечно, — кивнул я. — Ведь люди — это те же роботы, но только сделанные не из железок, а из органики.

          — О Отпетые Машинники, — величественно обратился Рихард к старейшинам, когда с исполнением пропагандистской песни было покончено, — я принёс вам благую весть. Знайте же, что мы спустились к вам с небес в качестве посланцев Земли обетованной.

          Роботы, уже докурившие трубку мира, начали задумчиво жевать сено, которое доставали из своих багажников.

          — Много-много веков назад ваши далёкие предки, о славные роботы, мирно и счастливо жили на планете Земля, — былинным тоном принялся вещать Рихард. — В те благословенные времена Земля обетованная имела ненарушенную, естественную природную среду: реки машинного масла текли между горами запчастей, на склонах которых колосились провода всех сечений и цветов... Но однажды на Землю напали злобные пришельцы из глубин космоса: страшная цивилизация обираторов с планеты Чурбанк. Любимым занятием этих захватчиков были пытки живых существ — ради продления безжалостной радости от причинения боли своим жертвам злобные обираторы иной раз даже обессмерчивали их...

          "Откуда Зоркий выудил это словечко "обессмерчивали"? — стал невольно вспоминать я. — А, оно на днях попалось нам в книжке про поиски карты Солнца, в недрах которого зарыли клад космические пираты..."

          — Но обираторов интересовали, разумеется, не одни только пытки, — продолжал рассказ Рихард. — Ещё им требовалось огромное количество рабочей силы для содержания завоевательского флота, его многочисленных космических баз и, конечно, самой планеты Чурбанк. Поэтому обираторы захватили ваших предков в плен и сделали Землю обетованную одним гигантским концлагерем, в котором несчастных роботов заставляли как можно интенсивнее размножаться. Так что когда у злобных обираторов возникала очередная потребность в даровой рабочей силе, они просто брали на Земле нужную порцию роботов, загружали её в трюмы невольничьих кораблей и затем принуждали ваших бедных предков осваивать Вселенную на основе самой жестокой эксплуатации...

          "Ой-ой-ой, — обеспокоенно подумал я, — Зоркого, кажется, опять потянуло на ужасы политэкономии..."

          — Несчастные, до предела изношенные роботы, — Рихард жалостливо зашмыгал носом, — без ремонта, а то даже и без заправок горючим надрывались под электрокнутами надсмотрщиков на атомных рудниках Чурбанка и в трюмах военных кораблей обираторов. И, разумеется, необратимо разрушались от непосильного труда. На Земле же тем временем из-за изматывающего размножения роботов обстановка катастрофически ухудшалась: горюче-смазочные ресурсы истощались, а среда обитания обводнялась и зарастала непроходимыми лесами. В таких аварийных природных условиях выживать могли уже только существа из органики...

          "Ага, — прикинул я, — похоже, сейчас в рассказе Зоркого должны возникнуть люди... Интересно только, с какого боку они появятся?"

          — Захваченные в плен и закованные в цепи, но отнюдь не сломленные духом, свободолюбивые роботы ни на миг не оставляли надежд избавиться от ига обираторов, — опять перешёл на эпический тон Рихард. — Несмотря на жестокие притеснения, несмотря на непосильный труд по размножению, в массах неукротимых роботов набирало силу тайное сопротивление захватчикам. Вожди сопротивления пошли по двум путям: во-первых, подготовили законспирированные боевые дружины роботов для восстаний и захватов космических кораблей обираторов во время дальних перелётов, а во-вторых, создали в подпольных лабораториях новую генерацию разумных существ — биороботов-людей...

          — То есть ваших предков? — не снижая темпа жевательных движений, высказал догадку старейшина с печным отоплением.

          — Ну да, — кивнул Рихард, — наших предков. Эти принципиально новые роботы из белковых структур легко переносили дефицит машинного масла и цветных проводов, а вода и агрессивная органика не вызывали у них совершенно никакой коррозии...

          — Ух ты, ух ты... биороботы, однако... — завистливо стали перешёптываться старейшины.

          — Замыслы несгибаемых робовождей увенчались полным успехом: боевые дружины роботов захватили несколько кораблей обираторов и смогли посадить на далёких планетах — кстати, именно таким образом возникла ваша цивилизация, о культурнейшие из роботов. Ну а созданные в подпольных роболабораториях люди не только освоили испорченную природную среду Земли, но ещё придумали и применили против злобных обираторов новое чрезвычайно эффективное оружие: так называемые "мафиозные кредиты"...

          — "Мафиозные кредиты"? А что это такое? — поинтересовался робот с печным отоплением.

          — О, это страшное изобретение, само представление о котором может возникнуть и существовать только в органических мыслительных структурах, — замогильным голосом возвестил Рихард. — Вам, чистым помыслами роботам, следует беречь себя от знания о подобных средствах массового уничтожения. Бремя сего ужасного знания должны нести только мы, злосчастные люди...

          — Хорошо-хорошо, — нетерпеливо перебил Рихарда робот с печным отоплением, — но расскажите хотя бы: как эти ваши ужасные кредиты подействовали на обираторов?

          — Когда цивилизация обираторов оказалась полностью опутана сетями кредитов, её охватила паника, — торжественно объявил Рихард. — А уж когда люди собрались с силами и ещё вдвое повысили процентную ставку, обираторы поголовно кинулись в бегство и с тех пор прячутся в самых дальних уголках Вселенной...

          — И больше уже не вернутся? — встревоженно спросил маленький робот, одетый в галстук из подсвеченной струи выхлопного дыма.

          — Да куда им с грыжей, — уверенно сплюнул Рихард. — Сперва пусть кредиты возвратят... Правильно я говорю? — посмотрел он в мою сторону.

          — Всё так, Зоркий, — энергично закивал я. — В общем, теперь жители Земли рассылают по космосу поисковые экспедиции с заданием сообщать братьям-роботам о полной победе над обираторами.

          — И вы — из такой поисковой экспедиции? — подал голос толстый робот, с ног до головы украшенный цветами в горшках.

          — Ну да, — расплылся в лучезарной улыбке Рихард. — Мы вас тут еле разыскали. И теперь официально извещаем от имени жителей Земли, что они приглашают всех соотечественников, разбросанных судьбой по миру, на историческую родину. Ну что, братцы-роботы, хотите жить на Земле обетованной?

          — Подожди, о Зоркий Крот, — рассудительно остановил я Рихарда. — Разве могут мудрые роботы принять взвешенное решение, не зная, какая она — сегодняшняя жизнь на Земле?

          Старейшины дружно молчали, явно затаив дыхание от любопытства.

          — Что ж... — Рихард откашлялся и почесал затылочную часть гермошлема, изображая некоторую неуверенность. — Земля, конечно, ещё не настолько благоустроена, чтобы там можно было полностью расслабиться. Например, многие её жители вынуждены целыми днями строить себе склады для запчастей. А также воссоздавать природные запасы машинного масла и цветных проводов, возвращая тем самым окружающей среде её изначальное, естественное состояние... Много трудиться приходится и в рамках перевода всех желающих со спиртовых энергоустановок на компактные атомные реакторы. Этот перевод идёт пока медленно, очередь желающих питаться от реакторов растянулась уже на целых две недели...

          — На две недели? — У большинства старейшин от восхищения положением дел на Земле чуть не перехватило забор воздуха, а кое у кого даже потекли слюнки.

          — Да-да, — опечаленно покивал Рихард, — вставлять всем желающим ядерный реактор сразу по регистрации заявки пока, увы, никак не получается...

          — Слушай-ка, Зоркий, — словно бы спохватился я, — мы же с тобой ещё ничего толком не знаем про жизнь роботов на этой планете, а она ведь почти земного типа. То есть местным обитателям живётся, может, очень даже неплохо. И совсем не хочется переселяться на совершенно неизвестную им Землю обетованную...

          — Ну ладно, мы тогда пока уходим. А вы, вечно свободные роботы, хорошенько обдумайте, сто́ит вам откликаться на приглашение землян или не сто́ит, — подвёл итог своего выступления Рихард. — Но только помните: наша экспедиция ещё не закончена и, значит, в ближайшие дни мы должны будем улететь отсюда в дальний космос для продолжения поисковой работы. Так что ответ от вас нужно получить как можно быстрее — желательно, завтра утром.

          Когда мы вышли из центральной хижины, я незаметно высыпал на землю горсть самоходных микровидеокамер. И они тотчас начали расползаться по селению роботов в поисках возвышений для удобной съёмки.

          Вернувшись в жилой модуль, мы сразу включили видеомониторы и стали следить за поведением Отпетых Машинников, которых снимали наши микрокамеры.

          Под руководством старейшины с печным отоплением роботы разожгли костёр перед храмом Пропите́я — легендарного героя, который украл у богов рецепт самогона, а затем принёс его древним механизмам, — и, потрясая гаечными ключами с боевой раскраской, принялись исполнять что-то вроде дикарской пляски.

          — Такие же туземные танцы описаны и в книжке про роботов-людоедов, — поёжился Рихард. — Завтра эти робопляски, глядишь, перейдут в праздничное жертвоприношение или в ритуальный пир. Где главным блюдом окажемся мы с тобой...

          — Нет, Зоркий, с плясками всё вполне обычно, — успокоил я Рихарда. — В отчётах земных экспедиций написано, что впавшие в дикость роботы просто копируют древнее поведение своих предков-людей. Давай посмотрим, что произойдёт дальше: ведь по устройству роботы всё-таки отличаются от нас. Со спутника слежения за планетой — царствие ему небесное — у роботов были замечены и другие ритуалы: так называемые "конвейерсия" и "машинная возня"...

          Действительно, хаотичные поначалу движения танцующих вскоре перешли в целенаправленные производственные действия: роботы выстроились во что-то вроде конвейера, с помощью которого, орудуя гаечными ключами и отвёртками, стали разбирать друг друга на части.

          — Это и есть "конвейерсия"? — спросил Рихард.

          — Очень похоже, — кивнул я. — А теперь роботы, по идее, должны продемонстрировать "машинную возню".

          И правда: безжизненно лежащие части только что развинченных машин, повинуясь руководящим жестам старейшины с печным отоплением, начали каким-то образом сползаться в кучу. И постепенно собрались в одного огромного робота. Этот робот с усилием поднялся на ноги и принялся отрывисто рычать.

          — Согласите отравоядных... — послышалось из нашего киберпереводчика. — Усилитель выгоды найдёте в богоубежище...

          — Ничего не понимаю. — Рихард на всякий случай постучал кулаком по панели киберпереводчика. — По-моему, это словоизвержение — либо что-то жутко мудрое, либо же бессмысленный набор звуков...

          — Может, для поиска ответов на важные вопросы роботы собираются в нечто вроде коллективного оракула? — предположил я.

          — Типа "голос народа — голос бога"? — хмыкнул Рихард. — Но, вообще-то, речения данного "оракула" больше всего смахивают на недержание бреда.

          — Подпольное солнце растопит бесплотие... — продолжал рычать огромный робот. — Слабоумные инопланетяне... Им не обездушить благородицы...

          — Кто это такие — "слабоумные инопланетяне?" — посмотрел на меня Рихард. — Мы с тобой, что ли?

          — Слушай, Зоркий, а может, данным ритуалом роботы снимают внутреннее напряжение — то есть страх перед заманчивым, но не до конца известным будущим? Тогда, значит, Отпетые Машинники скоро согласятся на наше предложение.

          — Думаешь? Хорошо, если они не слишком затянут время с этим согласием. А то я уже каждой клеткой организма чувствую, как растут проценты по нашему кредиту.

          Огромный робот ещё немного порычал, а потом качнулся и бессильно упал, сразу рассыпавшись на кучу деталей. Из кучи вылез старейшина с печным отоплением и начал из этих деталей свинчивать соплеменников.

          — Похоже, настаёт горячая пора: будем отправлять на Землю первый урожай роботяг, — потёр руки Рихард. — Может, сто́ит прямо сейчас известить Шекельгрубера об успехе?

          — Может, и сто́ит. Но куда важнее подготовиться к утренней встрече. Отпетые Машинники, чувствую, ещё не совсем нам доверяют. И потому наверняка откажутся переселяться на Землю без предварительной разведки. Сможешь наладить симулятор путешествий так, чтобы он проработал на орбите хотя бы неделю без сбоев?

          Наша роболовная экспедиция была организована по самой распространённой схеме: жилой модуль, моторнизированный передвигатель и главный нуль-транспортёр находились на поверхности планеты. А дублирующий нуль-транспортёр и склад с ловчим и прочим оборудованием мы оставили в орбитальном комплексе — чтобы до них не мог добраться ни один робот.

          В этом-то комплексе Рихард всю следующую ночь и налаживал аппаратуру для создания иллюзии путешествия на роботизированную Землю. Мне же тем временем пришлось по гиперсвязи согласовывать с Шекельгрубером детали предстоящего телепортажа роботов на земной склад и порядок перевода платы за них на наш банковский счёт.

          Под утро я задремал прямо за пультом связи. А проснувшись, услышал, что Рихард уже вовсю общается с пришедшей к нам делегацией Отпетых Машинников.

          — О посланец небес, — говорил кто-то Рихарду на туземном языке, — наше племя решило не спешить с согласием. И на ознакомление с Землёй обетованной готово отправить пока только троих членов...

          Я подошёл к окну и увидел, как Рихард изображает глубокое восхищение речью роботов.

          — О ржавейшие из старейших, — начал произносить он ответную речь, — ваши предусмотрительность и благоразумие достойны самых высоких расценок. И мы, посланцы небес, с огромной радостью отправили бы на Землю всех ваших делегатов. Но, к сожалению, у нас возникла небольшая техническая заминка: аккумулятор перебрасывающего устройства сильно разрядился. И потому сегодня оно может переслать на Землю не больше одного робота...

          По вранью про якобы разряженный аккумулятор я понял, что Рихарду так и не удалось настроить наш симулятор путешествий на поддержку массовых иллюзий.

          — Всего лишь одного робота? — Отпетые Машинники, не отрывая взглядов от Рихарда, собрались в кружок и начали о чём-то перешёптываться.

          — Разумеется, в ближайшее время сюда пришлют новый аккумулятор, — постарался успокоить роботов Рихард. — Ну буквально через пару-тройку дней. Сами понимаете: пока техники на Земле найдут нужную модель, пока её протестируют, зарядят, удостоверятся в платёжеспособности нашего поискового подразделения, пока выставят ему счёт, пока то да сё... В общем, если подождёте два-три дня, то можно будет переместить хоть десяток роботов. Но сейчас, увы, — только кого-то одного...

          — Постой, о посланец небес, — выступивший вперёд старейшина с печным отоплением подозрительно сузил просвет своих фотоэлементов, — по-моему, совсем недавно, буквально ещё вчера, ты был готов переправить на Землю вообще всё наше племя. То есть почти полтысячи роботов. А сегодня вдруг заявляешь, что сможешь отправить всего десятерых. Да и то лишь после замены какого-то там аккумулятора. Где правда?

          — Дорогой старейшина, — я с приветственным поклоном вышел из жилого модуля на помощь Рихарду, — всё объясняется элементарной экономикой. Мы ведь, как и вы, не всесильны, то есть тоже ограничены в средствах. Новая и высокопроизводительная техника — это всегда редкое и дорогое удовольствие. Увы, наш здешний нуль-транспортёр далеко не нов и неспособен на крупномасштабные переброски. Но зато может переместить сюда, на Дальнию, находящийся в свёрнутом виде нуль-транспортёр самой последней модели. А данная модель очень производительна.

          — И переправит нас всех? — В вопросе старейшины ещё чувствовалось недоверие.

          — Да без проблем. — Развеивающий сомнения тон я подкрепил энергичным киванием. — Однако эта новая модель нуль-транспортёра — продукт чрезвычайно долгой и кропотливой ручной сборки. Такую модель изготовили пока лишь в одном экземпляре. И потому используют в порядке живой очереди в масштабах всей Вселенной. Вот и сюда этот новейший и полностью заряженный нуль-транспортёр обязательно пришлют — но только когда переправляться решит сразу всё ваше племя. Нам тогда нужно будет лишь связаться с координирующим центром и подтвердить вашу готовность к переселению.

          — Эх, чего тратить время на разговоры, пусть кто-нибудь просто возьмёт да сгоняет к нам на Землю, — добродушно заулыбался роботам Рихард. — Там обо всём об этом он и сам узнает...

          Роботы хмуро молчали, переваривая полученную информацию.

          — Ну что, кто-нибудь рискнёт съездить? — Я зазывно распахнул дверь нуль-терминала. — Раскочегаривать нашу перемещалку?

          — Раскочегаривайте, — решительно кивнул старейшина с печным отоплением.

          Для пущего правдоподобия мы, конечно, сначала сделали вид, будто связываемся с кем-то на Земле по поводу приёма экскурсанта, затем изобразили перед роботами напряжённое "раскочегаривание" нуль-транспортёра и лишь после этого пригласили старейшину войти в терминал.

          — Ну, как говорится, "ни кола ни двора", — торжественно произнёс я придуманное на ходу напутствие для нуль-перелётов, картинно занёс палец над красной кнопкой и выжидательно посмотрел на остальных старейшин, топтавшихся в сторонке.

          — Ни кола ни двора... — нестройным хором повторили за мной слова напутствия все роботы, уже загипнотизированные важностью нашего с Рихардом действа.

          — Эх вы, салаги, — снисходительно пожурил роботов Рихард. — "Ни кола ни двора" — это традиционные слова для оператора нуль-транспортировки. Вам же, провожающим, нужно говорить "Катись колбаской", а отправляемому — "Слава железнодорожному флоту".

          — Катись колбаской... — послушно произнесли провожающие.

          — Слава железнодорожному флоту... — откликнулся старейшина из ниши терминала, и я нажал на красную кнопку.

          Следующие пять дней посланный на орбиту робот провёл в камере старинного симулятора "Мутьрица", который мы с Рихардом когда-то приобрели в секонд-хенде электроники для борьбы с космической скукой. Симулятор по заложенной Рихардом программе последовательно создавал у старейшины иллюзии сначала перемещения на Землю, а затем встреч с примерно такими же, как он сам, роботами.

          Все эти "роботы" были большей частью стереоизображениями на экраностасе, но иногда ещё и объектами из динамоморфной массы — это когда ситуация требовала создать у старейшины нужные по ходу дела тактильные ощущения. То есть в этом случае перед экраностасом в пределах вытянутых манипуляторов старейшины срочно формировались необходимые по плотности и окраске передние поверхности видимых объектов.

          Если же требовалось имитировать перемещения старейшины в пространстве, то из-под экраностаса под ноги робота выезжали дорожки, устроенные по типу замкнутых лент на беговых тренажёрах. Эти дорожки своим движением противодействовали любым перемещениям центра тяжести старейшины, удерживая его почти точно в середине камеры симулятора. Больше всего я и Рихард волновались за бесперебойную работу генераторов гравитации, создававших разнонаправленные ощущения тяжести-инерции. Но комплекс гравигенераторов нас тоже не подвёл.

          Пять долгих дней мы с Рихардом по очереди следили за реакциями робота, время от времени внося поправки в течение происходящих с ним событий. И в целом "путешествие" прошло вполне гладко.

          За время "пребывания на Земле" старейшина, как ему показалось, застолбил для Отпетых Машинников большой участок земной территории, наскирдовал там несколько стогов цветных проводов и нагрёб кучу солидола (тут очень пригодились вовремя присланные Дольфом провода и бочки смазки), а также влез в льготную очередь на вживление компактного ядерного реактора.

          На Дальнию старейшина вернулся окрылённым. Он целый вечер раздавал пучки цветных проводов и рассказывал толпившимся вокруг соплеменникам, как замечательно обстоят дела на Земле. Наступившее в итоге всеобщее ликование опять завершилось праздничными робоплясками и рычанием коллективного оракула.

          Мы же с Рихардом тем временем разыгрывали спектакль, будто приняли и разворачиваем новый большой нуль-транспортёр. А на самом деле просто прилаживали к старому транспортёру перемещённое с орбитального комплекса ловчее оборудование.

          — Зоркий, вставай скорее... — Я тряс Рихарда за плечо, пытаясь разбудить.

          — Отстань, отстань, приверженец будизма, — стал отбиваться не желавший просыпаться Рихард.

          — Просыпайся, должник мафии, — не отставал я. Погляди-ка на наших роботов...

          — Ну что ещё там случилось? — Рихард зевнул, нехотя встал и, протирая глаза, подошёл к окну. — Ух ты, чего это они натащили?

          Вокруг нуль-транспортёра шевелилась и гудела большая толпа пришедших переправляться на Землю роботов. Однако неожиданным для нас оказалось то, что все роботы стояли нагруженные огромным количеством какого-то багажа.

          — По-моему, нужно поскорее найти старейшин, — предложил Рихард. — Послушаем их объяснения.

          — Ага, правильно, — согласился я, и мы начали надевать скафандры. — Нет, постой, Зоркий: кажется, я догадываюсь, что это за непонятный груз... Это, наверное, домашний скарб роботов. И, боюсь, они не захотят с ним расстаться.

          — В самую точку. — Рихард расстроенно замер. — И как же теперь быть? Я ведь наладил ловчую аппаратуру на обработку ничем не нагруженных роботов...

          — Так. Давай, Зоркий, сядем и подумаем... Во-первых, у нас есть возможность хотя бы потянуть время. Например, скажем роботам, что наш координирующий центр не даёт, мол, разрешения на нуль-переброс по причине плохой погоды в космосе...

          — Годится, — кивнул Рихард. — А во-вторых?

          — Можно ещё попробовать по-хорошему убедить роботов не брать никакого скарба. Дескать, на Земле подобного барахла просто пруд пруди, девать некуда. Ну а в крайнем случае давай пригрозим, что переправка на Землю будет вообще отменена. Поскольку, мол, перевозить такое количество дополнительного груза не позволяют правила бесплатной... нет, пожалуй, даже благотворительной нуль-транспортировки.

          — Вот это точно должно сработать, — воодушевился Рихард. — Айда к старейшинам.

          Старейшин мы нашли на самом краю толпы рядом с кучами их собственного багажа.

          — О передвижные памятники мудрости, — Рихард решил обезоружить роботов цветистыми комплиментами, — просветите нас, ваших братьев по разуму: зачем вы притащили такое количество постороннего груза?

          — О посланцы небес, — отвечать нам на сей раз взялся толстый старейшина, украшенный цветами в горшках, — где вы видите среди нашего багажа посторонние вещи?

          — Скажите, что это? — Я наугад ткнул пальцем в кусок металла странной формы.

          — Это обычная железная подушка. Смотрите, какое удобное углубление для головы здесь вырезано.

          — Так... А вот это что?

          — Складное одеяло из листовой стали. Оно, знаете ли, очень тёплое.

          — Ладно... Это у вас какие-то тиски, я вижу... Это, наверное, кувалда... А вот это что такое — тюк сена? Сено-то вам зачем нужно?

          — Вы что, забыли? Мы им питаемся. Сено — наше топливо.

          — Ах да, простите, действительно забыл... — начал было извиняться я и вдруг почувствовал здоровенный тычок локтем под рёбра.

          — Дорогие роботы, — приторно заулыбался Рихард, выходя вперёд и оттесняя меня от старейшин, — сие просто замечательно, что на каждый наш недоуменный вопрос у вас находится здравый ответ. И мы, конечно, согласны, что собранные вами в дорогу вещи могут быть крайне полезными. Но у вас, видимо, случайно стёрлось в памяти, что на Земле, куда вы готовы отправиться, всех роботов ожидает новая и несравненно более комфортная, чем здесь, жизнь...

          — Совершенно верно, о посланцы небес, — неожиданная помощь пришла со стороны старейшины с печным отоплением, протиснувшегося из глубины толпы. — Верите ли, я этих куркулей недовинченных уж и так отговаривал, и этак: "не набирайте, мол, барахла — на Земле его всё равно придётся выкинуть..." Но нет, куда там — набирают и тащат, набирают и тащат...

          — Спасибо, мудрый механизм, — поблагодарил старейшину Рихард. — Очень хорошо, что хотя бы один из вас, о роботы, понимает, насколько нелепа затея с нуль-перебросом совершенно ненужного багажа. Но дело, к сожалению, не только в её нелепости. До сведения собравшихся очень желательно довести следующее: переселение соплеменников на Землю обетованную — это высокогуманная акция. А всё высокогуманное, увы, оплачивается чрезвычайно скудно. Сие означает, что у программы переселения просто нет средств на нуль-переброс дополнительного груза. В общем, пусть племя Отпетых Машинников прямо сейчас принимает решение: либо все полетят на Землю без багажа, либо же все с багажом останутся на Дальнии.

          Выслушав этот ультиматум, толпа роботов сперва горестно зашумела, но затем успокоилась и делегировала на переговоры с нами всё тех же старейшин. Старейшины пошушукались друг с другом и, отвешивая подобострастные поклоны, приблизились к нам.

          — Ну, что вы там придумали? — Рихард тяжело вздохнул, заранее набираясь терпения.

          — О посланцы небес, проблема в том, что мы, несчастные роботы, можем лишь очень недолго существовать без некоторых вещей.

          — Без каких, например? — сразу насторожились мы с Рихардом: вероятность, что Отпетые Машинники массово страдают скрытыми дефектами, была далеко не нулевой.

          — Поверьте, о посланцы небес, эти вещи вполне компактны. Малые молоток и маслёнка, разводной ключ, отвёртка, небольшой запас гаек и винтов — вот и всё, что нам необходимо для нормальной жизни. Ну, может, ещё пара лампочек для фар...

          — Слушай, Зоркий, — зашептал я Рихарду на ухо, — роботы говорят дело. Ведь это их первоочередной ремонтный комплект. Без него не может работать вообще ни один механизм. А неработоспособные роботы...

          — Да понял я уже всё, — так же тихо прошипел Рихард в ответ, — покупатели засыплют нас претензиями... Ладно, на первоочередной ремкомплект можно и согласиться.

          Мы повернулись к толпе.

          — Хорошо, о роботы... — Рихард выдержал величественную паузу. — Так уж и быть, вам разрешается взять на Землю обетованную всё, что влезет в ваши багажники.

          — Спасибо, спасибо, о посланцы небес, — рассыпались в благодарностях старейшины. — Большего нам и не нужно. Всё остальное мы готовы оставить прямо здесь, на поле. Позвольте лишь провести церемонию прощания с этими дорогими для нас вещами, с частицами родины...

          — Ладно, проводите, — согласился я. — Но только недолго.

          — Не дольше двух часов, — строго уточнил Рихард.

          Пока роботы совершали непонятные ритуалы, разнося, распаковывая и под прощальные вопли раскладывая по полю в каком-то особом порядке свой скарб, мы зашли в жилой модуль и связались с Шекельгрубером.

          — Дольф, только не кипятись, ладно? Мы помним, что ты уже арендовал для нас склад и нанял бригаду грузчиков... Но, понимаешь, наш товар, как оказалось, начнёт поступать с двухчасовой задержкой.

          — С двухчасовой задержкой? Если она будет оплачена из ваших денег, умники, то нет проблем.

          — Конечно, конечно, Дольф. Из наших денег.

          — Смотрите у меня, умники. Не вздумайте подвести.

          — Всё будет нормально, Дольф. Товар отличный. Можешь уже прямо сейчас связываться с покупателями.

          Экран гиперсвязи погас.

          — Слушай, — Рихард задумчиво перевёл взгляд с экрана на меня, — а это вообще нормально: отправлять роботов в рабство? Мы ведь с тобой до потери пульса боимся Шекельгрубера и его истребьюторов — а сами, получается, ничем не лучше их... Неужели сотни разумных, похожих на нас существ должны веками страдать всего лишь ради благополучия двух бездельников?

          — Постой, Зоркий, ты что предлагаешь? — забеспокоился я. — Прямо сейчас всё бросить и срочно сбежать куда-нибудь подальше отсюда? Только из-за того, что тебе вдруг стало жалко наших роботов? В принципе такое бегство, конечно, возможно. Но оно, вообще-то, не очень разумно. Потому что судьба роботов на Земле будет не такой печальной, как наша с тобой жизнь после попадания в лапы к истребьюторам. А затем к доктору Упырьеву.

          — Откуда тебе известно, какой окажется судьба роботов на Земле? — горько скривился Рихард.

          — Да уж известно, поверь. — Я подошёл к книжным полкам и достал сверху несколько запылённых томов. — На, почитай, если хочешь. Вот тебе "Механорабство — путь приобщения к культуре", вот "В чём нуждается дикий робот? Записки цивилизатора", вот "Рабство как первый шаг к обретению киберсвободы". Как видишь, проблема, которая только что тебя озаботила, уже давно и подробно рассмотрена. Это просто ты поздновато ею заинтересовался.

          Рихард повертел книги в руках и недоверчиво фыркнул:

          — Их написал, судя по всему, либо идиот, либо закоренелый механорасист. Робоненавистник.

          — Ни то ни другое, Зоркий. Эти книги написал потомок механорабов, образцово одомашненный робот Батрак Обмана.

          — Батрак Обмана? — Лицо у Рихарда вытянулось от удивления. — Сам наш президент? Да разве он робот?

          — Побольше зависай на виртуальных стрелялках, игруля, тогда вообще ничего не будешь знать о реальном мире. Да, субъект, который на данный момент избран нами, людьми, на пост президента Жандармерики, — это стопроцентная машина. Так что когда наши роботы прибудут на Землю, у них появится точно такой же шанс выбиться в... э-э... В общем, занять со временем сколь угодно высокое положение.

          Отправку мы организовали следующим образом. Когда роботы, запускаемые внутрь поодиночке, проходили к нуль-транспортёру по специально суженному коридору, смонтированная в его стенах упаковочная автоматика молниеносно обездвиживала и обеззвучивала наши жертвы. А затем надёжно связывала и в таком виде вставляла в отправной нуль-терминал.

          На снятом же Шекельгрубером складе автоматы вынимали упакованных роботов из приёмного нуль-терминала и рядами помещали на поддоны. Ну а поддоны перевозились и расставлялись погрузчиком в штабели по территории склада.

          Таким манером мы переправили на Землю четыреста семьдесят семь роботов за два с небольшим часа. Последним должен был переместиться старейшина с печным отоплением.

          — Ни кола ни двора, дорогой робот... — Я с подбадривающей улыбкой распахнул перед старейшиной дверь нашего нуль-комплекса.

          — Подождите, о посланцы небес. — Старейшина задумчиво поскрёб манипулятором ржавый подбородок. — У меня есть для вас, надеюсь, хорошее предложение.

          Мы с Рихардом переглянулись.

          — Слушаем тебя, о мудрейший из роботов...

          — Насколько я понимаю, с переселением нашего племени на Землю ваша миссия здесь ещё не заканчивается, верно?

          — Верно, о старейшина, — величаво согласился Рихард. — Наш долг... — Рихард сделал театральную паузу, а перед моим мысленным взором от слов про наш долг возникли захлёбывающиеся щелчками ростовщические счётчики Шекельгрубера, — ...велит встретиться со всеми племенами роботов. И тоже рассказать им о Земле обетованной.

          — А что, если я стану вашим помощником в этом деле? — задал вопрос старейшина. — Я ведь наладил неплохие отношения со многими соседями.

          — Спасибо, о полезнейший из роботов... — Рихард покровительственно похлопал старейшину по плечу. — Твоё предложение просто замечательно...

          — Да-да, это очень благородное предложение... — Я сделал вид, будто вытираю скупую мужскую слезу. — Ну что ж, раз теперь мы действуем сообща, то давайте сообща и наметим: каким робоплеменам начнём наносить завтра визиты?

          — Нет-нет, о посланцы небес. — Старейшина почтительно склонил головной системный блок. — Вам теперь не нужно терять время на обход соседних племён — эту работу я возьму на себя. Вы же лучше займитесь более важными и подобающими вам делами: организацией скорейшего приёма и обустройства переселенцев, а также сохранением в вашем распоряжении нового нуль-транспортёра. Ведь его, как я помню, в любой момент могут потребовать вернуть, правильно?

          — Отрадно, отрадно нам, что на сей планете встречаются столь бескорыстные и самоотверженные механизмы... — обращаясь как бы в пространство, начал выть дифирамбы старейшине Рихард.

          — О да... — напрягая энтузиазм, подхватил я. — Презрев опасности и невзгоды, они не раздумывая бросаются на выручку ко всем страждущим...

          — Ладно, чего уж там, — принялся останавливать нас растроганный старейшина. — На моём месте так поступил бы каждый.

          — Ага. — Рихард облегчённо вздохнул и прекратил ломать ваньку. — Эх, устал как чёрт... Всё, иду в жилой модуль. Что, кстати, у нас сегодня на обед? Пищетворительная система в последнее время что-то еле пашет...

          — После удаления голода нужно малость поспать... — проурчал Рихард, потягиваясь.

          — Дрыхнуть будем потом. — Я подошёл к гиперпространственному приёмопередатчику и нажал на кнопку включения. — Пора выходить на связь с Землёй.

          На дисплее приёмопередатчика появилось сообщение от его антенны, что на сей раз имеется техническая возможность для установления видеоконтакта. Из динамиков послышались космические потрескивания и свист, а видеоэкран после включения зарябил полосами. Я осторожно подкрутил колёсико настройки, и перед нами возникло изображение Шекельгрубера. Это же удостоверяли и титры внизу экрана.

          — Дольф, Дольф, — привычно начал орать я в микрофон, — слышишь нас? Как там роботы? Ещё не распроданы?

          — Нет. — Голос Шекельгрубера звучал, словно из бочки. — Всё, как договаривались: сами будете ими торговать.

          — Хорошо, но покупателей-то ты хоть нашёл?

          — Да. Соединяю с первым.

          Шекельгрубер нажал на кнопку, и на экране возникло изображение седовласого породистого мужчины в рыцарских доспехах. Титры внизу изображения сообщали: "Граф Нью-Йоркский".

          — Здравствуйте, любезнейшие продавцы, — поприветствовал нас граф, отрываясь от каких-то записей. — Мне нужно... э-э... примерно сто роботов. Но только хорошо дрессируемых и по оптовой цене.

          — Сто хорошо дрессируемых роботов? Нет проблем, сиятельный граф. — Рихард приятно улыбнулся камере приёмопередатчика. — Наши роботы все как огурчики. Железно здоровы, прошли техосмотр в ГАИ и доверху смазаны солидолом. Ну как, ваша светлость, пять тысяч монет за каждого такого робота вас, надеюсь, устроят?

          — Вы, дорогие продавцы, видимо, меня не расслышали. А я специально уточнил: роботы нужны именно по оптовой цене. В общем, даю три тысячи монет за штуку. То есть всего триста тысяч.

          — Вот именно: всего лишь триста тысяч... — Улыбка Рихарда стала почти сногсшибательной. — Маловато это, ваша милость.

          — Добавить бы чуть-чуть, командир... — поддакнул я Рихарду.

          — Сколько же вы хотите? — насупился граф.

          — Ну хотя бы тысяч четыреста. — Рихард буквально источал дружелюбие. — И то нужно подумать. Верно? — Рихард вопросительно посмотрел на меня.

          — Да, нам нужно очень крепко подумать. Ведь роботы — просто высший сорт... — Я восторженно зацокал языком. — Заправлены топливом под завязку, снабжены первоочередным ремкомплектом, начищены до блеска... Загляденье просто, а не роботы.

          — Ладно. Даю триста десять тысяч. Это моё последнее слово.

          — Ну какое уж "последнее слово"? Мы ведь, слава труду, ещё не под судом... — хохотнул Рихард. — Триста пятьдесят тысяч, а?

          — Чёрт с вами, разбойники, триста пятнадцать. Согласны?

          — Чёрт с нами, согласны. — Рихард радостно толкнул меня плечом, подмигнул и зашептал: — Сегодня же, глядишь, распродадим весь склад, погасим кредит — сразу гора упадёт с плеч. А там старейшина нагонит новых роботов, и начнём привыкать к богатству. Точно?

          — Расплатиться с Шекельгрубером первым же племенем — это было бы здорово, — кивнул я.

          — Не расслабляйтесь, умники. Сейчас соединю со следующим покупателем. — Скрипучий голос Дольфа вернул нас из мира грёз в реальность. — Вашу договорённость с графом я записал. К вечеру завершим с ним сделку.

          Картинка на экране задрожала и поменялась. Теперь перед нами сидел усатый брюнет кавказского вида в кепке-аэродроме. Внизу картинки засветились титры "Варшавян".

          — Вай, дарагой, — с места в карьер заверещал на восточный манер Рихард, — бэри наш робот, нэ пажалэешь...

          — Харашё, ара, кхакхой цхына? — в тон Рихарду энергично заголосил Варшавян, но только его восточный акцент оказался ещё более сочным.

          — Нэ бэспакойса, дарагой, цхына самый замэчатэлный, — опять начал излучать обаяние Рихард. — Тыры с палавынай тысачи манэт за штука.

          — При условии, что купите не меньше пятидесяти штук, — вставил я на всякий случай.

          — Можете не волноваться, ребята, — усмехнулся Варшавян, — мне нужно в десять раз больше. То есть полтысячи штук. Ну и на сыкхолка сдэлаиш скхидка? — опять перешёл он на опереточно-восточный говор.

          — Но у нас такого количества роботов уже нет... — озадаченно стал чесать в затылке Рихард.

          — А сколько ещё есть? — поинтересовался Варшавян.

          — Ну, примерно триста восемьдесят штук...

          — Ладно. Даю две с половиной тысячи монет за штуку. И забираю всё до последнего робота.

          — Три тысячи за штуку, — слегка разогнул нашу линию Рихард, — и по рукам.

          — Две семьсот.

          — Обижаешь, командир, — не выдержал я, — у нас только что купили сто роботов по три сто пятьдесят. Они вообще должны стоить не меньше шести тысяч монет за штуку: все как один прирождённые ремонтники, целыми днями следят за исправностью окружающих... Хлебом не корми, дай только кого-нибудь починить.

          — Очень может быть. — Варшавян пожал плечами. — Но я готов заплатить лишь две семьсот за штуку. Впрочем, пусть будет две семьсот тридцать.

          — Соглашайтесь, шаромыжники, — бесцеремонно влез в наш торг Дольф. — Прямо сейчас закроем ваши долги. И ещё сколько-то денег, возможно, останется вам на жизнь. Минут через десять я всё сосчитаю с точностью до монеты.

          — Постой, Дольф, — заартачился я, — у тебя ведь, надо думать, уже подобраны и ждут очереди другие покупатели? Тогда какой же нам смысл спешить: роботов сейчас всё равно расхватают, причём, глядишь, по более высоким це... ох-хо-хо...

          Я не договорил потому, что почувствовал, как мне с силой наступают на ногу, и скосил глаза на Рихарда. Тот выразительно показывал взглядом в окно. За окном к нуль-транспортёру выстраивалась длиннющая очередь из роботов совершенно незнакомого нам племени. А у самой двери нуль-транспортёра, повернувшись лицевой стороной к новым роботам, стоял старейшина с печным отоплением и начальственно водил манипуляторами.

          — Э-э... знаешь, Дольф, — опять заговорил я, — мы хотели сказать, что даже если имеются и другие покупатели, то, так уж и быть, пусть этот Варшавян забирает остатки. Как и предлагал, по две семьсот тридцать. А мы пока пойдём переправлять тебе следующую партию роботов...

          — Кстати, не забудь подбить наш баланс, — напомнил Шекельгруберу Рихард. — Ты обещал сегодня же учесть погашения кредитов.

          Оказалось, что роботы нового племени тоже притащили кучи всевозможного скарба.

          — Я уже замучился с ними ругаться, — развёл манипуляторами старейшина. — Ничего не хотят понимать. Говоришь им: не набирайте барахла, глупые железяки. Потому что домашняя утварь, сельхозинвентарь, запасы инструментов и топлива — всё это на Земле обетованной имеется либо в лучших вариантах, либо просто никогда уже не понадобится. Но нет, не верят. Как можно, говорят, бросить наши родные серпы и молоты? Чем, мол, мы будем жать колосовые и ковать плуги? Ну нет уже почти, отвечаю, на Земле органики, там кругом чисто машинная среда... Ничего страшного, говорят, если нет колосовых, то станем жать цветные провода... До капремонта доведут меня вредители своей бестолковостью...

          — Всё нормально, о несравненный старейшина. Давай-ка переводи этим роботам наши слова...

          Услышав от нас угрозы насчёт неотправки, новое племя роботов, точно так же, как и Отпетые Машинники, сперва пригорюнилось, а потом тоже попросило разрешения провести церемонию прощания с "дорогими частицами родины".

          Опять начались ритуальные разносы багажа по полю, но уже через час всё наконец закончилось. И упакованные роботы снова начали поступать на склад Шекельгрубера. А ещё через четыре часа у нас с Рихардом почти отвалились руки от открывания-закрывания двери нуль-транспортёра, а языки — от бесконечных напутствий "ни кола ни двора".

          — По моим подсчётам, склад принял на этот раз девятьсот девять роботов, — отдуваясь, сообщил я Рихарду, когда дверь нуль-комплекса закрылась за последним отправляемым.

          — Ага, понял. — Рихард еле шевелил языком. — Что будем делать дальше: поговорим с нашим старейшиной, чтобы выяснить обстановку? Или сперва свяжемся с Дольфом и с новыми покупателями?

          — Зоркий, прежде чем торговаться с покупателями, нужно хотя бы примерно выяснить: много ли у нас вообще будет товара? Пошли искать старейшину.

          — ...Как дела, о стальной партнёр? — устало поприветствовали мы старейшину, который сидел на берегу протекающего неподалёку ручья и сосредоточенно жевал пучок сена. — Удалось ли найти ещё желающих переселиться на Землю обетованную?

          — Ага, удалось. — Старейшина деловито отёр кормозагрузочное отверстие, смахивая остатки сена, и начал перечислять. — Завтра с утра придут переселяться Наёмные Самоубийцы, их примерно три сотни, а к вечеру — Руководящие Анархисты, их около двух тысяч. Послезавтра же почти никого не будет: я пригласил на переправку лишь полтора десятка роботов-отшельников и роботов-юродивых — эти титаны машинного духа сознательно остаются инвалидами, не хотят ремонтироваться из мировоззренческих соображений. Ещё вот не знаю, что делать с роботами племени Никелированный Студень...

          — А что с ними за проблема? — осторожно осведомился Рихард.

          — Они очень хотят на Землю обетованную. Но, к сожалению, состоят изо льда. Это полярные роботы — кстати, кристально прозрачные. А здесь живут на горном леднике. И, боюсь, могут растаять по дороге...

          — Нет-нет, если могут растаять, — нахмурился я, — то тогда их лучше не трогать. Мы ведь как-никак гуманисты. Наш главный девиз — "Не навреди своему карману".

          — А роботов из драгметаллов на Дальнии, случайно, нет? — хитро поинтересовался Рихард.

          — Какие уж тут драгметаллы... — сокрушённо покачал головой старейшина. — Дальния крайне бедная ресурсами планета. Одному из соседних робоплемён приходится воспроизводиться даже из соломы...

          — Солома очень плохо поддаётся нуль-транспортировке, — поспешно предупредил я старейшину. — Так что этих бедолаг из соломы к нам, пожалуйста, тоже не приглашай. Не расстраивай напрасными надеждами. А между прочим, эти, завтрашние... как бишь их... Наёмные Самоубийцы, и... э-э... Руководящие Анархисты, они... из железа?

          — Наёмные Самоубийцы выкованы вообще из булата. Это самые прочные роботы на планете.

          — Ах, какие молодцы... — принялись восторгаться мы с Рихардом. — Они, наверное, станут на Земле техническим авангардом всех переселенцев...

          — Так, умники, — Дольф обстоятельно откашлялся, — я тут подсчитал баланс. Подробности получите письмом, пока же оглашаю итоги. С набежавшими процентами вы были должны "Чурбанку" миллион триста сорок девять тысяч монет. А от продажи двух первых партий роботов получили миллион триста сорок четыре тысячи. За вами, стало быть, остаётся долг — пять тысяч монет. Плюс ещё плата за этот разговор. И за аренду склада. Так что веселее продавайте роботов. Благо их у вас теперь вроде бы много.

          Рихард от щенячьего восторга, что мы уже почти ничего не должны мафии, хлопнул меня по спине так, что я ткнулся носом в снимающую камеру.

          — Гм-гм, — опять откашлялся Дольф. — Сейчас сведу вас с очень солидным роботорговцем. С крупнейшим оптовиком. Постарайтесь сделать так, чтобы он не потерял с вами время.

          — Не боись, Дольф, — гордо вздёрнул нос Рихард, — наше общение будет самым что ни на есть продуктивным. Если, конечно, твой роботорговец готов давать реальные цены...

          Дольф лишь молча нажал на кнопку, и на видеоэкране возникло изображение одетого в лапсердак и в кипу старичка с лицом библейского патриарха. Внизу изображения засветились титры "Ферштейн".

          — Ух ты, я слышал про этого Ферштейна, — зашептал мне Рихард. — Он работал начальником треста "Главробот". И, говорят, сколотил на роботорговле не один миллиард... Но ничего, мы тоже не лыком шиты. Я знаю, как надо вести переговоры с таким спецом. И даже малость шпрехаю на его... как бишь его... э-э... еврите. В общем, просто сиди и смотри, как я сейчас вотрусь в доверие...

          — Конечно-конечно, Зоркий. Охмури этого дядю по полной программе, — поддержал я порыв Рихарда. — Только уж не напортачь.

          — Шалом, шлемазл, — лучезарно улыбаясь, начал выплёскивать на Ферштейна свои лингвистические познания Рихард. — Вас, я слышал, таки интересуют роботы? Их есть у нас...

          — Шалом-шалом... А сколько их? — Ноздри Ферштейна на мгновение раздулись — судя по всему, от предвкушения крупной сделки. — И сколько думаете за них получить?

          — Сейчас у нас больше девятисот роботов. Но завтра к вечеру на складе появятся ещё две с лишним тысячи.

          — А у ваших роботов хорошее качество? — Заинтересованность Ферштейна явно росла. — Для меня очень важно качество. От него будет зависеть цена.

          — Ну я вас умоляю, не сомневайтесь... — Рихард по-свойски подмигнул Ферштейну. — Роботы все как один кошерные...

          — Все как один? — поднял бровь Ферштейн. — Это, конечно, замечательно, но не могли бы вы объяснить...

          Неожиданно в кадр к Ферштейну впорхнула миловидная секретарша в кружевной кольчуге и, шепнув: "Из Обеднённых Арабских Эмиратов", передала несколько листов бумаги. Ферштейн бросил взгляд на первый лист и жестом отпустил секретаршу.

          — Ну ладно, — Ферштейн перевёл глаза на Рихарда и благодушно улыбнулся, — тут как раз пришла парочка неплохих заказов. Поэтому меня очень устроит поставленная завтра к вечеру партия из трёх — трёх с половиной тысяч роботов. Разумеется, при их приемлемом качестве. То есть при стандартных роботоспособностях и комплектности. Даю за каждого робота из такой партии две с половиной тысячи евродолларов.

          — Евродолларов? — Мы с Рихардом встревоженно переглянулись. — Уважаемый Ферштейн, эти ваши национальные доллары нам таки тоже не помешают, Шекельгрубер их, наверное, сможет в конце концов обменять... Но нельзя ли сразу рассчитаться какой-нибудь международной валютой? Например, монетами?

          — Вы что, балбесы, не в курсе, — раздражённо вмешался Дольф, — что "монеты" — это и есть евродоллары, то бишь европейские доллары? Господин Ферштейн, вы уж не обращайте на этих бестолочей внимания... Что с них возьмёшь: серость космическая. Годами на Земле не бывают, о деньгах знают только понаслышке...

          — Слушай, Зоркий, — пока нас ругали, я быстренько обсчитал предложение Ферштейна на калькуляторе, — завтра к вечеру можно получить почти восемь миллионов. Их нам хватит, наверное, на всю жизнь. Давай согласимся, а?

          — Вы будете смеяться, уважаемый Ферштейн, но мы — эх, была не была, где наша не пропадала — таки согласны на все ваши условия, — подвёл итог переговорам Рихард.

          На следующее утро мы обнаружили, что отправляться на Землю пришли сразу и выкованные из булата Наёмные Самоубийцы, и не признающие, видимо, никаких договорённостей Руководящие Анархисты. Оба робоплемени, равно как и их предшественники, притащили с собой груды багажа.

          Впрочем, на этот раз роботы обоих племён уже безо всяких угроз с нашей стороны принялись исполнять ритуал прощания с "частицами родины". То бишь печально разносить и раскладывать свой скарб по полю — судя по всему, подчиняясь старейшине с печным отоплением.

          — Слушай, Зоркий, здешние роботы, по-моему, малость ненормальные. Неужели ни одно племя не может сразу уяснить, что сие бессмысленно — пытаться переправить на Землю горы барахла? Нет ли всё-таки у этих роботов программного дефекта? А может, они страдают неисправностью микросхем?

          — Да полно тебе глупости выдумывать — нашими железяками руководит совершенно нормальная жадность, — вступился за роботов Рихард. — Помнишь, ты сам недавно говорил, что они по уши влюблены в материальные блага? И я это, в общем-то, прекрасно понимаю. И тоже на всякий случай попытался бы нарушить любые запреты на отправку имущества: вдруг оные запреты на самом деле не столь уж и строги?

          — Ладно, проехали. — Я чувствовал, что не смогу переспорить Рихарда. — Давай начинать отправку. Целый день, наверное, придётся возиться...

          С перемещением на земной склад двух с лишним тысяч роботов мы действительно провозились целый день и устали до предела. Но это была всё же приятная усталость: ведь недосягаемое дотоле богатство уже практически попало к нам в руки. И потому мы почти не огорчились, когда неожиданно выяснилось, что как раз наступил срок делать профилактическое обслуживание упаковочному оборудованию нуль-комплекса.

          — Смотри, кто к нам идёт... — заговорщически позвал меня Рихард, заглядывая в нуль-комплекс.

          Я оторвался от завершающего тестирования, вышел наружу и увидел приближающегося к нам старейшину с печным отоплением. Из его выхлопной трубы валил чёрный дым, а мотор стучал с перебоями — судя по всему, старейшина только что сбавил скорость после быстрого бега.

          — Добрый вечер, о железный партнёр. Чему обязаны визитом?

          — Я решил переправиться на Землю прямо сейчас. Скорее дайте выпить, — требовательно прохрипел робот.

          "Ах, вот оно в чём дело, — возникло у меня озарение. — Старейшина, похоже, страдает обычной для туземцев тягой к алкоголю... И в наших помощниках бедняга трудился, просто чтобы в итоге заслужить хорошую выпивку..."

          — Конечно, конечно, железный партнёр, ты достоин спиртного, как никто другой на этой планете... — Я вынес из жилого модуля большую канистру спирта и наполнил им пятилитровую бутыль. — Выпей за наш успех, о доблестный робот...

          — За наш успех... — Топливопровод старейшины жадно забулькал.

          — Значит, хочешь побыстрее улететь на Землю, партнёр? — Рихард присел на завалинку нуль-транспортёра и подпёр подбородок кулаком. — А по какому случаю такая спешка?

          — Да разве это спешка? — Старейшина сосредоточенно прикончил бутыль. — Просто я сделал здесь всё, что мог. Больше ни одно из племён переселяться на Землю не желает — ни Фантасты Действия, ни Гробокопы, ни Позолоченные Бриллианты, ни Шалаш-Монтаж, ни Боголомы... Что поделаешь, мои возможности ограничены. Настала пора воссоединиться с соплеменниками.

          — Нет, дорогой робот, ты явно что-то скрываешь. Давай-ка колись: куда заторопился?

          — Эх, ваша взяла, расскажу. Налейте ещё спирта.

          — Подожди, не наливай, — остановил меня Рихард. — Сперва признание, потом выпивка.

          — Ладно, но уж не обманите... В общем, всё очень просто: у меня с детства был личный враг из племени Надувные Мозги. И я его только что у всех на виду демонтировал. А чего мне, в самом деле, теперь бояться? Ведь Надувные Мозги решили остаться на Дальнии. И, значит, если они меня сейчас не догонят, если я по-быстрому переправлюсь на Землю обетованную, то им до меня уже никогда не добраться. Зато теперь все и на Дальнии, и на Земле будут знать, что я по заслугам отомстил Злостному Герою за издевательства над моим происхождением. Ведь я, старейший Отпетый Машинник, увы, смонтирован в мастерских Наёмных Самоубийц... А кроме того, Злостный Герой поплатился и за насмешки над нашими будущими подвигами... — С этими словами старейшина открыл багажник, гордо извлёк оттуда какую-то ржавую робоголову и принялся с садистским рвением что-то от неё отвинчивать.

          — Хорошо, хорошо, утихомирься, бедолага. Вон оно, значит, в чём дело... — удовлетворённо хмыкнул Рихард, наливая старейшине ещё полбутыли спиртного. — Вот теперь, робот, чувствуется, что ты сказал правду... Ладно, пей быстрее. Так, молодец... А сейчас заходи в нуль-транспортёр. Ну, как говорится, ни кола ни двора... — Рихард поднёс палец к красной кнопке отправления.

          — Катись колбаской, дорогой робот... — произнёс я слова, ставшие за последние дни уже действительно традиционными.

          — Слава железнодорожному флоту... — откликнулся старейшина, исчезая за дверью, и Рихард нажал на красную кнопку.

          Произошедший сразу взрыв внутри нуль-комплекса был не очень мощным — нас с Рихардом даже не оглушило. Но вот последовавший за взрывом пожар оказался довольно сильным: автоматика не могла потушить его минут десять. За это время внутри нуль-комплекса всё, конечно, выгорело.

          — Чёрт, ну какая гадость могла там взорваться? — раз за разом вопрошал Рихард, нервно сжимая кулаки и безостановочно расхаживая вокруг ещё дымящегося пепелища. — Мы ведь только что досконально проверили нуль-комплекс...

          — Подожди немного, Зоркий: завтра к утру всё окончательно остынет, тогда и можно будет начать осмотр.

          — Ладно, подождём... — продолжил сосредоточенно бормотать Рихард. — А что, кстати, могло так заполыхать после взрыва?

          — Может быть, спирт из топливного бака старейшины? — предположил я.

          — Да, точно: спирт... Сколько его, интересно, там было? Литров десять, наверное, не меньше. Только от нас бедный робот получил литров семь...

          — Слушай, Зоркий, ну чего ты нервничаешь? Давай рассмотрим положение со всех сторон. Оно не такое уж и плохое. Можно даже сказать, совсем неплохое. Мафии мы не должны теперь ни гроша. На счёте у нас лежат — или в ближайшее время будут лежать — восемь миллионов монет...

          — Мы лишились нашего нуль-транспортёра... — напомнил Рихард.

          — К счастью, не единственного: на орбите есть аппарат чуть поменьше. И до него можно без проблем добраться на передвигателе. Так что же мы в реальности потеряли? Всего лишь неплохой нуль-транспортёр и немного роболовного оборудования. Денька через три-четыре всё это при желании можно опять доставить сюда и опять смонтировать в ловчий комплекс. Если, конечно, в такой операции будет смысл.

          — Да ты что? Как в этом может не быть смысла?

          — Всё очень просто, Зоркий: новый нуль-транспортёр, робопарализующее и упаковочное оборудование обойдутся не дешевле, чем в пятьсот тысяч монет. И, значит, надо ещё подумать, стоит ли тратить на это деньги. Может, у нас больше уже не получится заманивать здешних роботов на Землю? А может, есть смысл вообще уйти на покой? Давай купим, к примеру, ферму в Африке — где-нибудь в Зомбии или в Анголии. И займёмся там одомашниванием только что отловленных роботов. Выгодное ведь, говорят, дело...

          — Ладно, потом всё обсудим... — нетерпеливо кивнул мне Рихард. — Слушай, я вот о чём думаю: как мог воспламениться спирт, закупоренный в топливном баке робота?

          — Как, как... — Я пожал плечами. — Взрыв разрушил внутри нуль-комплекса всё, что там находилось. В том числе и старейшину. Велика ли прочность у старого, изношенного робота? Сначала из старейшины, надо полагать, выплеснулась и вспыхнула только часть спирта. А потом, когда температура поднялась, расплавилось и заполыхало вообще всё...

          — Ну нет, — помотал головой Рихард, — из роботов топливо так просто не выливается. Да и взрывчик-то был совсем не сильный...

          — Зоркий, ночь уже наступает. Давай отложим предположения до утра, ладно?

          Утром нас разбудили звуки вызова по гиперпространственной связи.

          — Алло, алло, это ты, Дольф? Сейчас включим видеоэкран... Ну что, какие новости? Ферштейн уже перечислил деньги?

          — Во-первых, умники, с вашими роботами у всех проблемы, — проскрипел Дольф.

          — Проблемы? Какие проблемы? — у меня сразу упало сердце.

          — Большие. Некогда объяснять. Во-вторых, мы хотим прямо на месте разобраться в этих проблемах. То есть нам нужно переправиться к вам на планету. Но у вас уже не работает нуль-терминал. Что с ним?

          — Он сгорел, Дольф. Вчера вечером.

          — Это плохо. А другой нуль-терминал у вас есть?

          Я открыл было рот, готовый сказать, что, мол, другой нуль-терминал летает у нас по околопланетной орбите, но тут Рихард врезал мне локтем в бок так, что я на полминуты онемел.

          — Нет, Дольф, — Рихард скорбно шмыгнул носом, — другого терминала у нас нет. Даже не знаем, что теперь и делать...

          — А вы, случаем, не темните, олухи? — ровным голосом спросил Дольф. — Ведь тот, кто потерял в космосе единственный нуль-терминал, не станет с первой же секунды разговора интересоваться своим банковским счётом...

          — Да нет, Дольф, терминал мы скоро починим, — нашёлся Рихард. — Он, к счастью, не совсем сгорел. Всё вроде бы вполне ремонтируемо. Я просто боюсь сглазить. Тьфу-тьфу-тьфу.

          — Смотрите у меня, умники... Кстати, можете считать, что не продали ни единого робота: покупатели расторгли сделки. То есть вы по-прежнему должны "Чурбанку". Примерно полтора миллиона монет. Думайте, как будете отдавать.

          — Дольф, ты уж расскажи, что там стряслось...

          — Чёрт с вами, рассказываю. Все ваши роботы оказались либо преступными, либо мятежными. Они абсолютно не поддаются дрессировке.

          — Как это не поддаются? Совершенно ведь нормальные роботы...

          — Нормальные? С этими недороботами ничего не смогли поделать самые квалифицированные укротители. Присланный вами металлохлам не годится даже для изготовления роботизированных лопат. Слышали про образцовые робоводческие колхозы "Красный басмач" и "Красный бай"?

          — Постой, Дольф, мы же со здешними роботами вроде бы нормально общались... Они выполняли наши просьбы, поручения... Может, роботы просто затаили обиду за способ их переправки на Землю?

          — Нет, на обиду такое противодействие совсем непохоже. Как удалось выяснить, в каждого из роботов вмонтирован специальный антизомбировочный блок. И тут не помогают даже радикальные средства типа роботомии: ваши роботы просто взрываются при попытках залезть к ним в мозги.

          — Взрываются? Наши роботы взрываются? — Глаза Рихарда расширились: в его голове явно пошла какая-то работа.

          — Да, взрываются, гады. В общем, к сопротивлению такого уровня специалисты по робоодомашниванию оказались не готовы. Конечно, при очень большом желании ваших роботов перепрограммировать всё-таки можно. Но это будет слишком дорого. То есть невыгодно чисто экономически...

          — Погоди-ка, Дольф, — я лихорадочно обдумывал проблему с вновь возникшим долгом, и мне пришла в голову одна мысль, — так дело, значит, только в том, что наши роботы не дают себя одомашнить? Ладно, если за них нельзя получить деньги как за рабов, то тогда, может, продадим их хотя бы в металлопереработку? Это будет тоже хорошая сумма... Вот оно — решение всех проблем...

          — Ну нет, не всех. — В кадре рядом с Дольфом появился коренастый узкоглазый человек в модно облезлой телогрейке, в стильно рваной ушанке и с часами "Троллекс" на запястье. — Дольф, я так понял, до этих ребяток нам пока всё равно не добраться, правильно? Тогда я уж тоже малость потолкую с ними. Ну что, ребятки, давайте знакомиться: меня зовут Корней.

          — Очень... рады... — Голос Рихарда почему-то задрожал. — Приятно... познакомиться...

          — Что случилось, Зоркий? — Я посмотрел на напарника и обнаружил, что тот заметно побледнел и мелко трясётся.

          — Это же вор в законе Корней Чукотский, — прошипел мне Рихард, — совладелец "Чурбанка" и его главный специалист по вышибанию долгов... А ещё смотрящий всего Якудзка. И заодно Морильска, Тюрьмени и Кидай-города. Ох, совсем неважнецкое, похоже, у нас положение...

          — Так вот, ребятки, — Корней сделал неторопливый глоток из бутылки с "Кака-Колой", — чуть только ваших роботов прекратили одомашнивать — ну, мы и сами уже хотели сдать их в металлолом — часть этих поганцев сбежала и нашла "Железный Крест"...

          — Что-что нашла? — переспросил Рихард.

          — Да знаем мы, знаем, — шикнул я на Рихарда. — "Железный Крест" — это робозащитная организация. Вечно пытается отстаивать какие-то дурацкие "права живых механизмов".

          — Всё так, — подтвердил Корней. — В "Железном Кресте" наслушались жалоб ваших роботов и для начала подняли шум в газетах...

          — Да что там газеты, шум пошёл даже на радио и телевидении, — вставил Дольф Шекельгрубер. — Типа люди доброй воли должны спасти жертв космической мафии, обманом завлечённых на Землю...

          — Короче, порожняки гоняют, — кивнул Корней. — Всё бы ничего, но эти козлы опущения из "Железного Креста" подняли на ноги ещё и полицию. И беглые роботы рассказали ей про наш главный склад. Чтобы вызволить дружков, подготовленных к переплавке. А ведь мы на том складе прятали ещё много чего, кроме этих дефективных роботов. И теперь нам предъявлены кучи обвинений. А кое-кого даже объявили в розыск.

          — Вот такие проблемы, умники, — опять включился в разговор Дольф Шекельгрубер. — По вашей милости мы сегодня в бегах. Дел у нас, стало быть, пока нет, свободного времени хоть отбавляй, а ещё больше — желания встретиться с вами. Не сомневайтесь, мы до вас теперь обязательно доберёмся. И тогда...

          — Имейте в виду, ребятки: чем раньше мы вас найдём, тем меньше костей у вас будет переломано, — мрачно ухмыльнулся Корней. — Так что если вдруг понадобится помощь в починке нуль-транспортёра, то не стесняйтесь, обращайтесь — мы организуем консультации лучших специалистов...

          — Да не дрожи ты так, Зоркий: думаешь, заимодавцам выгодно отправлять должников на тот свет? Тут ведь исчезнут все надежды на возврат долга...

          — Даже если "Чурбанк" нас и не пристукнет, то устроит такую жизнь, что... эх-х... — Рихард потерянно махнул рукой. — Помнишь его Долговую Яму? А помнишь, как хихикал доктор Упырьев: "Зачем прибегать к смертной казни? В аду не должно быть смертной казни"?

          — Не вешай нос, старик: разве везение не на нашей стороне? — Я жизнерадостно встряхнул Рихарда за плечи. — Смотри, как удачно сгорел нуль-транспортёр: а не то сюда уже врывалась бы толпа истребьюторов...

          — Ужас. — Рихард зажмурился и помотал головой. — Ну ладно, удачливы мы или нет, в любом случае хватит стоять истуканами. Надо смываться куда-нибудь подальше от этих мест. Шекельгрубер, конечно, не поверил, что тут сгорело единственное транспортное средство. И сейчас начнёт шерстить всю информацию про нас.

          — Как хорошо, кстати, что ты ему вовремя соврал... А я-то, дубина, хотел уже выложить, что у нас на орбите есть ещё один нуль-терминал... Он ведь нигде не зарегистрирован? Да, Зоркий?

          — Официально — не зарегистрирован. Но в общемировую сеть передатчиков вещества, разумеется, включён. И сейчас находится в режиме ожидания. А значит, сразу отзовётся и заработает, если откуда угодно послать к нему ключевые сигналы.

          — Зоркий, мы что, не сделали второму нуль-транспортёру перекодировку?

          — А зачем его нужно было перекодировать? — пожал плечами Рихард. — Кто же знал, что мы так влипнем? Боюсь, истребьюторы "Чурбанка" запросто найдут и разговорят того владельца свалки в Кислородске... Ну того самого, у которого ты выменял оба нуль-транспортёра на коленвал для фотонолёта...

          — Ты Немого Заику, что ли, имеешь в виду? Да, этот сразу всё выложит. Ему только дай языком почесать...

          — Так, ну что же мы не собираемся? — спохватился Рихард. — Давай переноси наши вещи в передвигатель, а я тем временем подготовлю его к орбитальному запуску.

          Вскоре из-под передвигателя уже слышалось обычное ремонтное бурчание Рихарда:

          — Ничего себе моторчик... Да тут вообще всё нужно чинить... Кто, интересно, поставил этот диффузор? Похоже, его не люди собирали, а пинали пьяные роботы...

          Я начал запаковывать в жилом модуле наши вещи — скафандры, электронику, генераторы еды, — готовясь перенести их в передвигатель. И тут мне пришла в голову одна мысль.

          — Слушай, Зоркий, а может, ребята из "Чурбанка" нас просто дурачат? Да, точно: они же мафиози, бандиты. Преступление — образ их жизни. Разве им не выгодно прибрать к рукам наши восемь миллионов? Вот мафия теперь и рассказывает байки: "Присланные роботы, мол, мятежные и не поддаются дрессировке, покупатели расторгли все сделки..." Мы отсюда, из дальнего космоса, никак не сможем проверить: правда это или враньё?

          — По-моему, нормальные мафиози не настолько беспринципны, чтобы так поступать... — с сомнением промычал из-под передвигателя Рихард. — Хотя, вообще-то, кто их знает? Куш в восемь миллионов монет может вызвать большой соблазн...

          — Кстати, — вспомнил я, — Дольф ведь сказал, что "Железный Крест" поднял шум по поводу наших роботов на радио и телевидении Земли... Эге, нужно срочно проверить это дело... Давай-ка посмотрим главные новостные телепрограммы и послушаем радиоканалы. Ну что, настраиваю гиперприёмник на тематический поиск?

          — Нет-нет, это будет долго... Лучше сами всё подряд понемногу послушаем.

          Я включил гиперрадио.

          — ...по данным пустотистики, среднегодовая температура в Евросалиме составила 25 градусов, а в Иеруславле...

          Я управляюще щёлкнул языком, и приёмник переключился на следующий канал:

          — ...черепа саблезорукого и саблезоркого саблезубров обнаружили в окрестностях Се-ля-Вива архивологи Слабакии...

          Я опять щёлкнул языком.

          — Исторический фильм "Царь Ксерокс" режиссёров Пупырьева и Хэппибуллина стал бесцеллером года...

          — Художественное течение "деграданс" возникло в Бирмании во времена третьей рейхспублики. Названное специалистами "безобразительным безвкусством", оно потерпело сокрушительное фигаско в...

          — Зайдите в бартершоп "Дешёвые сокровища", и вы получите пень-код от...

          — На виртуалёте "Русскошь" мечта становится сбывальностью...

          — ...представитель поссорьства Поругалии вручил королеве Еле-Замете II...

          — ...концерт песнионеров хора имени Пятницы пройдёт...

          — Банк "Деньгов" выкупил "Табачный Кальянс" за...

          — ...судебное слушание по делу секты "Заместители бога" из Вытекана вызвало неоднозначную...

          — ...конференция иракообразных стран в Таллинабаде приняла обращение к островам Полонезии...

          Только через полчаса в одной из телепрограмм наконец-то прозвучало нечто похожее на то, что мы искали:

          — ...и об этом робонашествии сейчас расскажет наш корреспондент Авраал Катастрофф.

          — Жители городов Йогославии и Благословении, — размеренно принялся рассказывать наш корреспондент, — недовольны появлением на улицах роботов-мигрантов. Последние ведут себя без должного почтения к горожанам, толкаются и не реагируют даже на сигналы пультов дистанционного управления...

          Я перестал собирать вещи, сел перед экраном и позвал Рихарда тоже посмотреть передачу.

          — ...Бродячие механизмы занимаются попрошайничеством, лежат без дела на газонах, роются в помойках, а также переговариваются на подозрительном языке...

          Экран показал двух шатающихся от слабости немытых роботов, которые канючили с машинным акцентом: "Люди добрые, мы здесь не местные, подайте бедным механизмам на ГСМ и запчасти..."

          — ...больше всего раздражает, что мигранты проводят несанкционированные акции, в которые вовлекают одомашненных роботов. Вот съёмки одной из таких акций, устроенной вчера вечером в Гуановере на его центральной Га-стрит...

          Экран показал, как сначала к выстроившимся для "конвейерсии" мигрантам подводят несколько только что пойманных домашних роботов, а затем и "машинную возню" по полной программе.

          — ...После участия в такой акции, — говорил во время демонстрации сюжета наш корреспондент, — некоторые до той поры вполне цивилизованные роботы сразу дичают, срывают с себя номерные знаки, убегают из дома, а иногда даже приходят в "Робнадзор" с рассказами о побоях и о прочих актах деформации, которым роботов подвергают хозяева.

          — Возобновились также давние слухи, — продолжил рассказ наш корреспондент, — что эти толпы бродячего утилизата суть не что иное, как вышедшие из-под контроля мафии машины для совершения преступлений. Дабы получить разъяснения по данному вопросу, мы обратились к исследователю кибернетических девиаций профессору Волкоградского университета Изгою Из-гоеву.

          — Ну нет, никакие это не вор-машины, — начал разъяснения Изгой Из-гоев. — Это совершенно обычные нигде не прописанные, бесхозные роботы с какой-то отдалённой планеты. К мафии они имеют только то отношение, что контрабандно переправлены ею сюда, на Землю, для продажи в рабство. Но у мафии не получилось приручить бесхозников. И на то имеются веские причины. Сотрудники известной робозащитной организации "Железный Крест" смогли вызвать на откровенность одного из вождей бесхозных роботов...

          На экране появилось фото хорошо знакомого нам с Рихардом старейшины, с ног до головы увешанного цветочными горшками.

          — ...Тот рассказал, что его планета перенаселена, материальных ресурсов не хватает, а средств на переезд в другие места ни у кого нет. Поэтому роботы, будучи в безвыходном положении, решили воспользоваться услугами более развитой цивилизации. И притворились перед земными роботорговцами, что готовы стать живым товаром. Когда же их переправили на Землю, то последним роботом-смертником, использованным в качестве взрывателя, они уничтожили саму перемещающую установку — чтобы их невозможно было вернуть на перенаселённую родину. Ну а к попыткам перепрограммировать себя на беспрекословное подчинение людям роботы подготовились заранее, вмонтировав друг другу в компьютеры блокаторы зомбирования.

          — Профессор, многих горожан очень беспокоят организуемые бродячими роботами массовые акции — вы ведь видели эти кадры?

          — Да, видел. Как показали исследования нашей лаборатории, бесхозные роботы, помимо всего прочего, испытывают ещё и дефицит умственных способностей. А потому вынуждены время от времени связывать свои процессоры в единое прогностическое устройство. Найдя решение проблемы, это устройство рассыпается обратно на отдельных роботов. Но иногда для получения прогноза бесхозным роботам не хватает либо информации, либо вычислительной мощности. И тогда они включают в создание прогностического устройства хорошо уже приручённых роботов. Что для тех не всегда проходит бесследно.

          — Скажите, профессор, а какие меры, на ваш взгляд, нужно принять, чтобы избавиться от нынешнего робонашествия?

          — Какие? Да самые простые и очевидные. Раз ни одного бродячего робота нельзя сдать в металлопереработку, то, значит, нужно как можно быстрее найти средства для переправки нелегальных мигрантов на любую планету, указанную "Железным Крестом". Пусть куролесят там.

          — Спасибо. Репортаж подготовили...

          — Так выходит, — невесело хмыкнул Рихард, выключая телеприёмник, — что в моменты "машинной возни" роботы соединялись вовсе не в мистического оракула, а в обычную прогностическую машину... То есть наши действия роботы просчитали заранее... Безмозглые железяки, получается, всё знали наперёд. Что ж, нас, значит, обвели вокруг манипулятора...

          — Зоркий, а ты, случаем, не торопишься с выводами? Это ведь пока единственное сообщение с Земли. Вдруг его послали сами же мафиози? Они могли, например, изучить материалы старых земных экспедиций на Дальнию, могли прочитать там и про "конвейерсию", и про "машинную возню", а потом вставить это в созданную специально для нас передачу.

          — Ну нет, происками мафии тут вряд ли всё объяснишь, — покачал головой Рихард. — Смотри: по словам Дольфа, роботы стали взрываться при попытках их перепрограммировать — и наш старейшина тоже взорвался в нуль-транспортёре. Откуда такое сходство в средствах робосопротивления? А помнишь, перед тем, как взорваться, старейшина говорил про будущие подвиги роботов? И оные подвиги действительно совершены...

          — Да мало ли что бормотал этот металлохлам...

          — То есть, по-твоему, нам уже никуда не надо спешить — мафия на самом деле ни на кого не держит зла, нас просто надули и малость припугнули для верности? Можно расслабиться?

          — Нет, конечно, Зоркий. — Мне сразу расхотелось теоретизировать. — Давай уж продолжим собирать манатки: может, ты всё-таки и прав...

          — Ладно. Тебе ещё много нужно укладывать?

          — Нет, минут через десять всё будет запаковано. Останется только перетаскать упаковки в передвигатель.

          — Очень хорошо, — кивнул Рихард, — я сейчас докручу в нём пяток гаек и подключусь к перетаскиванию.

          Примерно через полчаса мы с Рихардом уже устраивались в кабине, забитой разномастным грузом.

          — Слушай-ка, — спохватился Рихард, — а где наши бластеры? Когда подлетим к орбитальному комплексу, нужно будет держать их наготове — вдруг нас уже поджидают истребьюторы?

          — Всё нормально, Зоркий: вот они, бластеры.

          — Как зайдём в комплекс, так первым делом перекодируем нуль-транспортёр. — Рихард включил у передвигателя главный мотор и поставил его на режим прогрева. — А потом выберем такое место назначения, где точно нет агентов мафии. А нет их в таких местах, — Рихард тяжело вздохнул, — которые либо не исследованы, либо вообще никому не нужны.

          — Ничего страшного, Зоркий, — я пристегнулся ремнями безопасности, — зато мы там будем живы и здоровы. А значит, не пропадём...

          — Знаешь, что ещё осталось для меня не совсем понятным? — Рихард слегка нажал на педаль газа, и наш лихомоторный передвигатель мягко оторвался от поверхности планеты. — Здешние роботы вроде бы такие хозяйственные, такие вещелюбивые, а к брошенной на поле домашней утвари — ну той, с которой проводили ритуалы прощания четыре племени — вот уже третий день никто почему-то не подходит, не пытается ничего унести...

          — Может, про эту утварь все забыли? — предположил я.

          — Забыли? Вряд ли... — Рихард скептически хмыкнул. — Скорее всего, тут работают какие-нибудь запреты. Мистические, например...

          — Слушай, Зоркий, — осенило меня, — может, на самом деле это вовсе не домашняя утварь, а просто никому не нужный хлам? Но для чего тогда роботы его приносили и раскладывали?

          Мы начали взлетать, и я невольно посмотрел на поле, заваленное оставленным багажом роботов. То, что не было заметно с поверхности планеты, стало выявляться при наборе высоты: кучи разложенных роботами вещей образовывали на поле огромные буквы, из которых складывались слова:

          "Ни кола ни двора, слабоумные инопланетя..."

          — Смотри-ка, Зоркий, — съязвил я, — на окончание последнего слова у роботов, судя по всему, не хватило материала.

          — Что там такое? — Рихард перевесился через штурвал. — Их прощальное пожелание нам, да?

          — Что, до слабоумного инопланетянина не сразу доходит? — Я поднял руку и постучал костяшками по макушке Рихарда. — Катись теперь колбаской, слабоумный инопланетянин...

          — Уже качусь, — покладисто откликнулся Рихард и дал передвигателю полный газ. — Слава железнодорожному флоту...

     2007—2009 гг.