| |
Текст, в котором уже содержится данное
словосочетание — "расстроенные учёные"
— находится вот
по этому адресу.
Как показывает состояние некоторых дисциплин
— особенно сие касается, конечно,
философии, а также почти всех отраслей
обществоведения, а также теорий разных видов
спорта (и это не распространяясь уже о таких
предметах, как литературоведение, психология
и пр.) — почти все
представители перечисленных дисциплин суть
махровые и безнадёжные — ибо
самоуверенные — неучи.
В данном тексте я расскажу о коронном заблуждении
тех "расстроенных учёных", которые
специализируются на биологии. На всякий случай
объясню ещё, почему так уверен, что сообщу в
данном тексте нечто для них новое: если все те
элементарные вещи, о коих я сейчас напишу, были
бы общеизвестными, если они содержались бы прямо
в учебниках, то тогда ни один из представителей
"расстроенных учёных" не демонстрировал бы
публике вопиющую безграмотность.
Эта вопиющая безграмотность проявляется, например,
при упоминаниях "расстроенными учёными" о том,
что, мол, для теории эволюции, для теории
естественного отбора существуют вековые загадки,
необъяснимые явления типа возникновения феномена
жертвенного поведения (ибо погибшее,
пожертвовавшее собой животное уже не может
оставить потомства). Или, дескать, типа
возникновения органов, которые способны
функционировать лишь в том случае, если у них,
у этих органов, уже имеется совершенное
устройство — как, например, у машущих
крыльев.
Ведь при несовершенном устройстве такие органы
могут быть только обузой, только "антиотборным"
фактором — при всём при том что появление
данных органов сразу в блеске полного
совершенства есть нечто явно невозможное.
Поводом, напомнившим мне о желательности
рассказать горе-биологам про реальное
устройство механизмов естественного отбора, стала
недавно услышанная передача радиостанции "Эхо
Москвы" "Наука
в фокусе" о новых достижениях в борьбе со
старением.
Вот фрагмент этой передачи.
"...ИНТЕРВЬЮ С БОРИСОМ ФЕНЮКОМ (это заместитель декана
факультета биоинженерии и
биоинформатики МГУ им. Ломоносова)
Б.ФЕНЮК — Первый момент — это то, что
люди часто говорят "старение", и не очень какие-то
конкретные вещи имеются в виду. Но надо сказать,
что для биологии старение — четко определенный
процесс. Это процесс плавного, постепенного
снижения всех биологических функция с возрастом,
которые происходят даже в самых благоприятных
условиях.
Второй момент. Обычные люди часто считают, что
старение неизбежно, потому что все, что мы видим
вокруг, стареет, все живые существа стареют, наши
близкие и родственники стареют.
Е.БЫКОВСКИЙ (это главный редактор журнала "Наука
в фокусе") — Насколько мы знаем,
все-таки не совсем все существа. Есть
некоторые исключения.
Б.ФЕНЮК — Да, да. Вот как раз к этому я и клоню,
что в природе есть примеры нестареющих живых
существ, причем не только каких-то простых и
примитивных, но и достаточно сложных, в том числе
и млекопитающих. И это говорит о том, что
теоретически старение в биологии вещь
необязательная, и то, что оно существует — это
результат каких-то факторов, которые мы можем
изучать и анализировать, и на них как-то влиять...
...........................................
...Е.БЫКОВСКИЙ — Да, тут понятно. И каким же
путем мы движемся?
Б.ФЕНЮК — Вот теперь, собственно, мы и переходим
к путям. Если старение возникло, то возникло
оно, как любое свойство живых существ, в
процессе эволюции. То есть по каким-то
причинам оказалось, что стареть лучше, чем не стареть,
иначе бы все существа были нестареющими, если это
было бы преимущественнее. Почему это происходит,
в общем, тоже более-менее сейчас ясно. Это
происходит по двум причинам.
Первая — это то, что любое живое существо
сталкивается с очень жесткой проблемой
компромисса в плане того, как оно использует
доступные ему ресурсы. Можно их использовать на
размножение, можно их использовать на
поддержание собственного тела в здоровом, бодром,
сильном и идеальном состоянии. И на то, и на
другое выделяется некоторая часть. И дальше
встает вопрос: как распределить эти самые
ограниченные ресурсы с тем, чтобы это было
максимально эффективно в плане эволюции, то есть
в плане максимально эффективного размножения?
И, судя по всему, в большинстве случаев это
устроено так, что на определенном этапе жизни
животному или растению нужно поддерживать себя в
форме. А потом это становится неважно, потому что
жизнь наша полна опасностей и неприятностей, и
даже если вы в идеальной форме, все равно
вероятность того, что проживете каждый следующий
год, она как бы уменьшается в силу того, что
каждый год есть вероятность погибнуть по
совершенно несвязанным с возрастом причинам. И
это очень четко отражено в том, что чем более
агрессивная среда, в которой живет организм, тем
обычно короче его продолжительность жизни и тем
быстрее он стареет..."
Я не буду разбирать тут нелепость выдвинутой
Борисом Фенюком гипотезы эволюционной выгодности
старения, я отмечу лишь, что Борис, как можно
видеть, даже не заметил, как в течение пары
минут рассказал о двух диаметрально
противоположных вещах: с одной стороны
"Б.ФЕНЮК — Да, да. Вот как раз к этому я и
клоню, что в природе есть примеры нестареющих
живых существ, причем не только
каких-то простых и примитивных, но
и достаточно сложных, в том числе и
млекопитающих. И это говорит о том, что
теоретически старение в биологии вещь
необязательная, и то, что оно существует —
это результат каких-то факторов,
которые мы можем изучать и анализировать, и на
них как-то влиять."
а с другой стороны
"Б.ФЕНЮК — Вот теперь, собственно, мы и
переходим к путям. Если старение возникло, то
возникло оно, как любое свойство живых существ,
в процессе эволюции. То есть по
каким-то причинам оказалось, что
стареть лучше, чем не стареть, иначе бы все
существа были нестареющими, если это было бы
преимущественнее. Почему это происходит, в
общем, тоже более-менее сейчас
ясно. Это происходит по двум
причинам..."
Ещё раз: с одной стороны, "по каким-то
причинам оказалось, что стареть лучше, чем не стареть,
иначе бы все существа были нестареющими, если это было бы
преимущественнее", а с другой стороны, "в природе
есть примеры нестареющих живых существ, причем не
только каких-то простых и примитивных, но и
достаточно сложных, в том числе и млекопитающих".
То бишь хотя старение, получается, эволюционно
выгодно, но тем не менее в природе есть нестареющие
существа — типа вирусов и одноклеточных —
которых эволюция, если верить Фенюку, не касается.
То бишь к коим почему-то неприменим
вроде бы всеобщий, вроде бы всеохватывающий
эволюционный подход.
Разумеется, на самом деле никаких противоречий,
никаких странностей при использовании эволюционного
подхода нигде и никогда (в том числе применительно и
к проблеме возникновения старения) — нет и быть
не может. Странности возникают всего лишь
из-за недостаточной грамотности
"расстроенных учёных", туповато считающих, что
естественный отбор, эволюционная борьба всегда и во
всём оставляют для дальнейшего воспроизводства
исключительно то, что "лучше",
"преимущественнее".
Для объяснения реального положения дел с отбором
в рамках эволюционной борьбы прибегну к аналогии.
Положим, в клетку для боёв без правил впустили
двух бойцов.
Первый боец имеет обычные человеческие размеры
— к примеру, рост 175 см и
вес 85 кг. При этом у него отличная
для его веса сила, а также прекрасная быстрота и
выносливость, а также огромный арсенал
отточенных приёмов как из борцовской, так и из
ударной техник.
Второй же боец не знает никаких приёмов, у него
почти нет выносливости и довольно средняя
быстрота движений. Мало этого, он хромает и у
него всего один глаз. Правда, у оного второго
бойца есть пара особенностей: его рост
равен 5 метрам, а вес
составляет 2 тонны.
И когда начинается бой, большой боец просто
ловит маленького (ибо движение любой, даже
не очень быстрой руки в разы превосходит по
скорости передвижения тела) и, как тот ни
сопротивляется, поднимает его повыше, а затем
с силой бьёт им о настил.
На вопрос, почему большой боец одержал
сокрушительную победу, "расстроенные учёные"
типа Б.Фенюка должны ответить следующее:
"Потому, что у большого бойца нет ни быстроты,
ни выносливости, ни владения приёмами, ни
глаза, ни здоровой ноги. Ибо если большой
боец победил, то все его особенности типа
медлительности, невыносливости, нетехничности,
одноглазости и хромоты являются
преимуществами, бойцовскими
преимуществами."
Надеюсь, понятно, что точно такие же нелепости
рождаются и при комментировании "расстроенными
учёными" многих побед естественного отбора
— "расстроенные учёные" тупо, механически
объявляют "лучшими", "дающими преимущество"
все подряд особенности победивших в
эволюционной борьбе существ.
То есть на самом деле при естественном (и,
разумеется, при искусственном) отборе
наследуются вовсе не одни лишь достоинства. Но
также и явные недостатки (часто довольно
большие), которые в рамках общей борьбы за
выживание просто с лихвой компенсируются
огромными достоинствами, преимуществами типа
большой величины тела, феноменальной быстроты
движений, отличной вооружённости, прекрасной
способности маскироваться и т.д.
Ещё раз: если живое существо обладает
каким-нибудь огромным
преимуществом — типа вышеуказанных
сверхбольших размеров тела у одноглазого
бойца — то относительно некрупные
недостатки типа хромоты или невыносливости
проявить себя, помешать победе — не
могут. И потому перестают быть факторами,
по которым происходит выбраковывание.
И ещё раз: выживание как общий
успех-неуспех зависит не от
одного, а сразу от многих факторов. Одни из
этих факторов действуют в пользу выигрыша
при столкновении с миром, другие — в
пользу проигрыша. Но общий выигрыш или
проигрыш определяется разницей между общей
мощью выигрышных факторов и общей мощью
факторов проигрышных.
Точно так же и у победоносного полководца
сражение выигрывает обычно не все бойцы
подряд. А только отдельные их отряды.
Например, македонская фаланга. В то время
как другие части войска — например,
конница — в сражении могут оказаться
полностью разбитыми.
Так вот если фаланга велика и побеждает
основную часть вражеского войска, а конница
проигрывает всего лишь мелкую схватку, то
общая, главная победа оказывается всё равно
за войском с победоносной фалангой.
Для иллюстрации этих рассуждений привожу ряд
наглядных примеров.
Вопрос: почему гюрза неповоротлива и
медлительна в сравнении с другими змеями,
какое это даёт ей эволюционное
преимущество?
Ответ: неповоротливость и медлительность не
дают гюрзе абсолютно никакого эволюционного
преимущества. Если таким же неповоротливым
и медлительным был бы любой удав, то он
непременно погиб бы. Гюрза успешно выживает
вовсе не за счёт неповоротливости и
медлительности, а за счёт того, что сильно
ядовита. Неповоротливость же и медлительность
просто не ликвидируют всего того огромного
преимущества, которое даёт гюрзе сильная
ядовитость.
Вопрос: почему слонихи в отличие от, например,
мух, рожают не в возрасте двух месяцев, а только
по достижении двадцати лет, и почему у слонов
рождается всего один слонёнок в пять лет, а
не 300 миллионов потомков за раз,
как у луны-рыбы? Какое эволюционное
преимущество даёт слонам такое вялое
воспроизводство?
Ответ: столь вялое воспроизводство не даёт слонам
абсолютно никакого эволюционного преимущества. Мухи и
рыбы с ходу вымерли бы при таких низких темпах
размножения. Слоны успешно выживают вовсе не за счёт
сверхвялого воспроизводства, а за счёт того, что,
несмотря на сверхвялое воспроизводство с его вполне
реальной вредоносностью (вследствие которой, например,
вымерли мастодонты и мамонты), обладают огромными
размерами и потому почти не имеют врагов.
Вопрос: почему человек, отстающий по всем
физическим показателям от подавляющего
большинства других животных, в последние
тысячелетия увеличивает свою популяцию по
экспоненте? Какое эволюционное преимущество
даёт человеку его физическое
несовершенство?
Ответ: физическое несовершенство не даёт человеку
абсолютно никакого эволюционного преимущества. Все
прочие животные с ходу вымерли бы при такой физической
дохлости. Человек успешно размножается вовсе не
благодаря преимуществам физического несовершенства,
коих просто нет, а за счёт того, что, несмотря на
всё своё физическое несовершенство,
во-первых, образует общества, то есть
очень мощные инструменты для противостояния агрессии
внешней среды. Во-вторых, человек обладают
разумом, деятельность которого с лихвой компенсирует все
остальные человеческие несовершенства.
И в-третьих, у человека имеется величайшая
среди всех живых существ культура, то есть комплекс
достижений предков, передаваемых потомкам
негенетическим путём.
Вопрос: почему имеет место старение? Какое
эволюционное преимущество оно даёт
многоклеточным организмам?
Ответ: старение не даёт многоклеточным
организмам абсолютно никакого эволюционного
преимущества. Работа механизмов старения
внесла гигантский вклад в исчезновение очень
многих видов, семейств, родов, отрядов,
классов и, возможно, даже типов живых существ.
Многоклеточные существа успешно выживают
вовсе не благодаря старению, а, напротив,
вопреки ему — при наличии достаточных
преимуществ по расширенному воспроизводству.
Старение — это вовсе не эволюционное
достоинство, а, наоборот, эволюционный порок.
Который у устойчиво существующих таксонов
всего лишь с лихвой компенсируется комплексом
огромных эволюционных достоинств —
прежде всего, способностью достаточно быстро
и успешно размножаться.
Если старение было бы реально выгодно для
выживания, то оно давно имело бы место в
мире одноклеточных и вирусов — однако
у последних никакого старения нет и не
предвидится.
Так что на самом деле старение — это
всего лишь наследственное заболевание.
Заболевание большинства многоклеточных.
Заболевание это, конечно, смертельно опасное,
но, к счастью, смерть от него наступает
обычно очень нескоро.
Вопрос: почему "расстроенные учёные" на
протяжении всей человеческой истории численно
доминируют в науке и при этом массово
проявляют повышенную безграмотность? Какое
эволюционное преимущество даёт им и самой
науке их повышенная безграмотность?
Ответ: повышенная безграмотность не даёт ни
"расстроенным учёным", ни самой науке абсолютно
никакого эволюционного преимущества. Если
абсолютно все субъекты науки были бы такими же
невежественными, как "расстроенные учёные", то
она, наука, просто исчезла бы. Наука и вообще
прогресс имеют место отнюдь не благодаря
существованию "расстроенных учёных", а
исключительно вопреки ему. Ибо, к счастью, в
числе деятелей науки по закону больших чисел
почти всегда имеются некоторое — как
правило, совсем небольшое, минимальное —
количество более-менее грамотных
субъектов. Эта самая грамотность которых,
собственно, и придаёт науке жизнеспособность,
"непотопляемость", возможность в целом
достаточно успешно сопротивляться
разрушительному натиску проявлений безграмотности
со стороны "расстроенных учёных".
Кстати, свою теорию отбора плохо знал даже сам
Чарльз Дарвин. В книге "Происхождение видов" в
её главе VII "Различные возражения
против теории естественного отбора" Дарвин
попытался дать ответ на возражение со стороны
неких Бронна и Брока́, что, мол,
"...многие признаки, по-видимому, не приносят
никакой пользы их обладателям и потому не
могли испытывать на себе влияния естественного
отбора."
Дарвин ответил Бронну и Брока́, что "Вышеприведённое
возражение весьма серьёзно", но опровергнуть
его попытался всего лишь ссылками на то, что мы,
мол, не можем судить в полной мере: приносит или
всё же не приносит пользу тот или иной признак?
А также написал ещё и следующие беспомощные
слова:
"...когда видоизменяется одна часть, то же случается
и с другими вследствие причин, не вполне выясненных,
каковы, например, усиленный или уменьшенный приток
пищи к одной части, взаимное давление частей, причём
часть, развившаяся раньше, действует на развивающуюся
вслед за ней и так далее, — равно как вследствие и
других причин, приводящих к многочисленным и
таинственным случаям корреляции, которых мы совершенно
не понимаем".
Разумеется, ссылка Дарвина на наше непонимание "не
вполне выясненного" и "таинственного" —
это крайне слабый аргумент в споре. Впрочем, для
Дарвина, жившего ещё в незапамятные, в допотопные
времена, сие было вполне простительно — слабовато,
плоховато, недостаточно разбираться в совсем недавно
обнаруженном явлении. Но вот современным "расстроенным
учёным" уже давным-давно надлежит
знать правильный ответ на возражение
Бронна-Брока́.
Ну а теперь для большей завершённости этого
текста отвечу на два заданных в его начале и
неразрешимых для "расстроенных учёных" вопроса.
Первый вопрос: чем эволюционно выгодно жертвенное
поведение? В смысле: каким образом жертвенное
поведение может наследоваться как нечто выгодное
для вида — ведь погибшая, пожертвовавшая
собой особь уже не способна оставить потомства?
Второй вопрос: каким образом возникают те органы,
которые функционируют только в том случае, если у
них, у этих органов, уже имеется достаточно
совершенное устройство — как, например, у
машущих крыльев? Ведь при несовершенном устройстве
такие органы могут быть только эволюционной обузой,
только "антиотборным" фактором. При всём при том,
что появление данных органов сразу в блеске
полного совершенства есть нечто явно
невозможное.
Для начала дам ответ на второй вопрос, поскольку
этот ответ уже почти полностью приведён выше.
Несовершенные органы — в случае с теми же
машущими крыльями это их маленькие и немашущие
предшественники, то есть просто некие странные
боковые отростки неопределённого назначения
— наследуются и меняются в процессе
эволюции вовсе не в результате отбора на
полезность, а просто потому, что данные
несовершенные протоорганы мало мешают выживанию.
И потому их мутационные изменения происходят как
попало, в самые разные стороны.
Сии разнонаправленные изменения не прекращаются,
понятно, до тех пор, пока в обладании упомянутыми
несовершенными протоорганами — а в случае с
теми же машущими крыльями речь идёт, напоминаю, о
неких неопределённых отростках — не
обнаружится что-нибудь
принципиально полезное: например, на случайно
увеличившихся до приличных размеров "докрыльевых"
отростках столь же случайно выявляется возможность
планировать по воздуху.
Ну а со временем у крылато-планирующей
особи опять же случайно появляется и оттачивается
способность с достаточной силой двигать крыльями.
На всякий случай ещё отмечу, что столь радикально,
как я описал выше, дело со слегка мешающими
выживанию несовершенствами в реальности обычно не
обстоит.
То есть в реальности всякому случайно
образовавшемуся эволюционному "мусору" обычно
всё-таки находится хотя бы слегка
полезное применение.
Например, "докрыльевые" отростки могут выполнять
функцию теплообмена со средой или, наоборот,
функцию замедления этого теплообмена; функцию
ношения неких маскировочных или, наоборот,
опознавательных сигналов и т.д.
Нашим ящерицам хвост летом явно не очень нужен
(сие доказывается тем, что у ящериц имеется
способность отращивать утраченный хвост: наличие
данной способности означает, что ящерица может
месяцами успешно выживать без развитого хвоста),
но природа нашла ящеричному хвосту полезные
применения: с одной стороны, это склад
питательных и строительных веществ, а с другой
стороны, это балансировочное приспособление.
Что же касается вопроса о жертвенном поведении,
то тут нужно всего лишь иметь в виду, что те,
ради кого жертвует собой особь — это её
кровные родственники, в генах у которых тоже
запрограммировано жертвенное поведение.
Соответственно, если принесённая жертва даёт
кровным родственникам пользу и они благодаря этой
принесённой жертве лучше выживают, то подобная
жертвенность, значит, сохраняет жизнь своим
генетическим носителям и тем самым —
расширенно воспроизводится.
01.05.2014
| |
