|
Меня очень впечатлили многомиллионные
масштабы всеевропейской солидарности,
когда на улицы западных столиц во
главе толп вышли главы правительств.
Эта всеевропейская солидарность на
днях была проявлена по поводу теракта
в редакции французского
юмористического журнала "Шарли Эбдо",
высмеивавшего среди прочего и
некоторые религиозные феномены. Но,
может быть, для европейцев есть смысл
пойти по менее трудозатратному пути —
то есть не выводить на целый день на
улицы городов миллионы людей во главе
со всеми руководителями мировых
правительств, а всего лишь почётче
определиться с содержанием понятия
"свобода слова"?
Сие очевидно, что убивать людей —
крайне нехорошо. Сие понятно, что
нельзя давать себя запугивать дикарям
и террористам. Но ведь и с
высмеиванием (тем более с тупым, с
несмешным, с бездарным) надо
всё-таки тоже знать меру.
Расскажу в связи с этим про один
случай конца XIX века,
главным героем которого стал лучший
адвокат России всех времён Фёдор
Плевако.
В суде слушалось дело некоего заики,
который зарезал человека, пятнадцать
лет систематически дразнившего его,
заику, то есть постоянно и весело
издевавшегося над его, заики,
недостатком.
Свою защитную речь перед коллегией
присяжных Плевако начал так:
— Граждане присяжные заседатели... —
и замолчал.
Через какое-то время Плевако опять
раскрыл рот:
— Граждане присяжные заседатели... — и
опять замолчал.
В зале, где проходил суд, публика
начала шушукаться.
Через какое-то время Плевако снова
начал речь:
— Граждане присяжные заседатели... — и
снова замолчал.
Публика недовольно загудела.
Плевако опять завёл своё:
— Граждане присяжные заседатели... — и
опять оборвал речь.
Тут уже начали недовольно кашлять
судья и сами заседатели.
Плевако как ни в чём не бывало в
очередной раз обратился к аудитории:
— Граждане присяжные заседатели... — и
в очередной раз замолчал.
С мест присяжных послышались
недовольные возгласы в адрес Плевако.
А тот ещё раз обратился к ним:
— Граждане присяжные заседатели... — и
в очередной раз замолчал.
Разъярённые присяжные повскакивали с
мест и чуть ли не набросились на
Плевако с кулаками.
Плевако подождал, когда судья и
приставы наведут в зале порядок, и
сказал примерно следующее:
— Граждане присяжные заседатели, как
вы могли заметить, я не произнёс в ваш
адрес ни единого худого слова. Но вы
тем не менее готовы были поколотить
меня за то, что в течение всего лишь
пяти минут я систематически повторял
ничуть не оскорбительное обращение к
вам. Представьте в связи с этим: какие
чувства должен был испытывать мой
подзащитный, до какого состояния он
был доведён злобными издевательствами,
которые продолжались не пять минут, а
беспрерывных пятнадцать лет?
Говорят, присяжные вынесли по тому
делу оправдательный вердикт.
Свобода слова (и изображения) — это,
конечно, важнейшее завоевание
демократии. Вот именно — демократии.
Иными словами, комплекса процедур,
направленных на обуздание антинародных
поползновений со стороны чиновников,
то есть потенциальных узурпаторов
общественной власти. А вот, например,
мат-перемат либо
издевательство над несчастными людьми,
над нечиновниками, гогот над сирыми и
обездоленными — всё это не имеет к
свободе слова никакого отношения.
Высмеивать (причём именно талантливо,
а не бездарно, не натужно, не в стиле
творчества в общественных туалетах)
надо только сильных и опасных. А не
слабых и несчастных.
Ещё раз: институт свободы слова
касается вовсе не обычных людей,
которых в реальности нельзя, нехорошо
задевать, а одних лишь чиновников,
которым на время передана власть и
которых нужно в связи с этим
контролировать, разоблачать, осаживать
в антиобщественных поползновениях.
Я на 100% уверен, что если сразу же
после расстрела юмористов из "Шарли
Эбдо" какое-нибудь другое
французское сатирическое издание в
рамках всё той же якобы свободы слова
принялось бы гыгыкать по поводу этого
самого расстрела юмористов из "Шарли
Эбдо" — типа, мол, до чего же
прикольно дёргались перед смертью в
агонии тела юмористов, в какие нелепые
позы они при этом выгибались
и т.д., — то такое
французское сатирическое издание
мгновенно закрыли бы. Причём не только
в плане выпуска изданий, но и прямо в
камеру предварительного заключения.
Это, стало быть, с одной стороны.
А с другой стороны, почему сами
смехачи из "Шарли Эбдо" ни разу в
рамках декларируемой якобы свободы
слова не попробовали преодолеть
пресловутую европейскую
"толерантность" и как следует взгреть
сатирой голубую мафию? На сие духу у
смехачей так ни разу, увы, и не
хватило. Видать, ревнители ложно
понимаемой свободы слова (и
изображения) всё-таки
боялись и боятся обвинений в так
называемой "гомофобии". Вот с этой
нынешней боязнью распоясавшихся
гомосеков повсюду покончить бы — и
Европа стала бы тогда намного
цивилизованней.
15.01.15 20:06
| 
