"...Одной узкоспецифической особенностью, которой они совместно обладают, является замечательный феномен рыбы-чистильщика – чудо, олицетворяющее утончённые тесные взаимоотношения, которые могут возникнуть в стабильном экологическом сообществе. Многие виды маленьких рыб и некоторые креветки занимаются процветающим бизнесом, собирая питательных паразитов или слизь с поверхности большей рыбы, и в некоторых случаях даже проникают к ним рот, чистят им зубы и выходят через жабры. Это свидетельствует об удивительном уровне "доверия" (эволюционные проблемы развивающегося "доверия" интересны, но я уже уделял внимание этому вопросу в "Эгоистичном гене" и должен воздержаться от повторения здесь.), но здесь моё любопытство больше сосредоточено на рыбе-чистильщике как примере "роли" в сообществе.

          У отдельных чистильщиков обычно есть так называемая "станция чистки", к которой большие рыбы подплывают, чтобы их обслужили. Это выгодно обеим сторонам – по-видимому, экономится время, которое могло бы иначе быть потрачено на поиски чистильщика или клиента. Постоянное место также делает возможными повторные встречи между отдельными чистильщиками и клиентами, что позволяет расти крайне важному "доверию". Эти станции чистки можно сравнить с парикмахерскими. Утверждалось – хотя доводы были позже оспорены – что если удалить всех чистильщиков с рифа, то общее здоровье рыбы на рифе резко снизится.

          В различных частях мира местные чистильщики развились независимо и выделились из различных групп рыб. На карибских рифах профессия чистильщика главным образом занята членами семейства бычковых, которые обычно формируют маленькие группы чистильщиков. В Tихом океане, с другой стороны, самый известный чистильщик — губан, Labroides.

          L. dimidiatus работает в своей "парикмахерской" днем, в то время как I. bicolor, как сказал мне мой коллега со времён Бёркли, Джордж Барлоу, обслуживает ночную гильдию рыб, которые укрываются в пещерах в течение дня. Такая профессия чистильщика среди видов типична для зрелого экологического сообщества. Книга профессора Барлоу "Рыбы цихлиды" приводит примеры пресноводных видов в больших озёрах Африки, которые сделали конвергентные шаги к особенностям чистильщика.

          На тропических коралловых рифах почти фантастические уровни сотрудничества, достигнутого между рыбой-чистильщиком и её "клиентом", являются символом отношений, в которых экологическое сообщество может иногда моделировать сложную гармонию единого организма. Действительно, подобие соблазнительно – слишком соблазнительно. Травоядные животные зависят от растений; плотоядные животные зависят от травоядных животных; без хищников размеры популяций росли бы неконтролируемо с пагубными результатами для всех; без мусорщиков, таких, как жуки-могильщики и бактерии, мир пресытился бы трупами, и удобрение никогда не возвращалось бы в растения. Без специфических "ключевых" видов, особенности которых иногда весьма удивительны, потерпело бы крах целое сообщество. Заманчиво представить себе каждый вид как орган в суперорганизме, которым является сообщество.

          Описание лесов мира как его "лёгких" не причиняет вреда и могло бы принести некоторую пользу, если оно поощряет людей их оберегать. Но риторика целостной гармонии может выродиться в своего рода придурь, мистицизм в стиле принца Чарльза. Действительно, идея мистического "природного равновесия" часто ссылается на такого же рода болванов, которые ходят к врачам-шарлатанам, чтобы "сбалансировать свои энергетические поля".

          Но существует глубокое различие между способами, которыми органы тела и виды сообщества взаимодействуют в своих соответствующих областях, чтобы обеспечить появление гармоничного целого.

          Параллели нужно рассматривать с большой осторожностью. Всё же они не совсем безосновательны. Есть экология в пределах отдельного организма, сообщество генов в генофонде вида. Силы, которые обеспечивают гармонию среди частей тела организма, не совсем похожи на те силы, которые порождают иллюзию гармонии видов кораллового рифа. Существует баланс в тропическом лесу, структура в сообществе рифа, изящная координация частей, которая напоминает коадаптацию в пределах тела животного. Ни в том, ни в другом случае не существует сбалансированного целого, одобренного как целое дарвиновским отбором. В обоих случаях баланс возникает благодаря отбору на более низком уровне. Отбор не одобряет гармоничное целое. Вместо этого гармоничные части подпитываются присутствием друг друга, и возникает иллюзия гармоничного целого.

          Хищники процветают в присутствии травоядных животных, и травоядные животные процветают в присутствии растений. Но что, если всё обстоит обратным образом? Может быть, это именно растения процветают в присутствии травоядных животных? А травоядные животные процветают в присутствии хищников? То есть, получается, животные и растения нуждаются в поедающих их врагах, чтобы процветать? Не прямым путём, предложенным риторикой некоторых экологических активистов.

          Никакое существо обычно не извлекает выгоду из того, чтобы быть съеденным. Но травы, которые могут противостоять ощипыванию лучше, чем конкурирующие растения, действительно процветают в присутствии травоядных – по принципу "враг моего врага мой друг". И что-то похожее на такую же историю можно было бы рассказать о жертвах паразитов – и хищниках, хотя здесь история более сложная. Однако неправильным будет утверждать, что сообществу его паразиты и хищники "нужны" точно так же, как белому медведю нужны его печень или его зубы.

          Тем не менее принцип "враг моего врага мой друг" действительно приводит к чему-то, похожему на такой результат. Может быть, правильно было бы представить сообщество видов — например, коралловый риф — как своего рода сбалансированную сущность, которой потенциально угрожает уничтожение её частей?

          Эта идея сообщества как составленного из единиц низшего уровня, которые процветают в присутствии друг друга, претворяется в жизнь.

          Этот принцип применяется даже в пределах единственной клетки. Большинство клеток животных вмещают сообщества бактерий, настолько всесторонне интегрированных в бесперебойную работу клетки, что их бактериальное происхождение стало понятным только совсем недавно. Митохондрии, то есть бактерии, когда-то жившие свободно, являются столь же необходимыми для работы наших клеток, как наши клетки для них. Гены митохондрий процветают в присутствии наших генов точно так же, как наши гены процветают в присутствии их генов.

          Клетки растений сами по себе не способны к фотосинтезу. Это химическое колдовство совершается чужими рабочими, первоначально бактериями, а теперь перемаркированными в хлоропласты.

          Травоядные — такие, как жвачные и термиты, — в значительной степени неспособны к самостоятельному перевариванию целлюлозы. Но зато они способны находить и жевать растения (см. "Рассказ Миксотрихи"). Ниша, предложенная их заполненными растительностью кишечниками, эксплуатируется симбиотическими микроорганизмами, которые обладают биохимической квалификацией, необходимой, чтобы эффективно переварить растительный материал.

          В общем, существа со взаимодополняющими специальностями процветают в присутствии друг друга.

          Я хочу добавить к этому знакомому вопросу, что процесс зеркально отображается на уровне "собственных" генов каждого вида. Весь геном белого медведя или пингвина, каймана или гуанако, является экологическим сообществом генов, которые процветают в присутствии друг друга. Непосредственное место действия этого процветания – внутренний мир клеток.